Витамин любви

– На пустыре. За городом, – убитым голосом произнесла Глаша. – Лиза, да не убивайся ты так! Ты-то тут при чем? Ну, не поговорила с девчонкой, и что теперь? Ты думаешь, что она бы тебе все-все рассказала? Да если бы ты не была адвокатом и если бы для Сырова в воздухе не запахло паленым, он в жизни не рассказал бы тебе о том, как они с приятелем развлекались. И уж тем более не стал бы тебе раскрывать душу и рассказывать о своей неземной любви к Миле. Это просто замечательно, что все это мы узнали из первых рук. А Тина… Поверь мне, она ничего бы тебе не рассказала. Я даже представляю себе, как ты приглашаешь ее для беседы. Садишься напротив нее, смотришь ей в глаза и спрашиваешь, что связывало их с Милой. Какие общие интересы. И она наврала бы тебе с три короба! Неужели ты думаешь, что она сообщила бы тебе о том, как познакомила Милу со своим любовником, который потом стал постоянно встречаться с Милой… Может, при каких-нибудь других обстоятельствах и не стала бы молчать, если бы была, к примеру, совсем взрослой и имела бы право спокойно рассказывать о своих любовных похождениях. Но она… Она была несовершеннолетняя, и они все – и Изотов, и Сыров, и Мила с Тиной – играли с огнем! Нет, она ни за что не назвала бы тебе имя любовника Милы. Тем более что Мила погибла. Тина испугалась… Может, она тоже предположила, что Милу отравил Сыров, которому она отказала. Или, может, предположила бы, что Мила разозлилась на него за что-нибудь и пригрозила, что напишет на него заявление об изнасиловании… Они же молоденькие совсем были, дурочки…

– Ты успокаиваешь меня, я знаю.

– Да говорю же тебе – не кори себя. Повторяю в тысячный раз: она бы молчала, как партизан! Только напугалась бы еще больше, вот и все.

– Да, может, ты и права, и первое время она действительно молчала. Но потом, когда я предъявила бы ей результаты экспертизы, где речь идет об отпечатках ее пальцев в квартирах Сырова и Изотова, вот тогда бы она уже не смогла молчать и должна была бы хотя бы что-то придумать…

– Да даже если бы ты ее и раскрутила на признание того, что она встречалась с этими мужчинами, что ей нравилось, к примеру, морочить им головы и получать от них подарки, то это еще не доказывает того факта, что она что-то знает об отношениях Милы с Сыровым. И даже если бы ты сказала, что в квартире Сырова обнаружены отпечатки Милы, то Тина-то тут при чем?

– Но я бы могла ее предупредить…

– О чем, Лиза? И как ты вообще могла предугадать, что и Тину тоже убьют! Причем застрелят?!

– Господи… Ее застрелили? На пустыре?

– Мирошкин уже там. Ждет тебя… Соберись, и поехали.

– Ты как никто умеешь меня ободрить… о, девочку-то как жалко! Это уже третья – и все из этого класса! Она застрелена сегодня, значит, точно не Сыровым и не Изотовым… Значит, наше предположение относительно того, что тот, кто убил первую четверку, пытался отгородить Тину от грязи, которая окружала ее, – развалилось. Окончательно. И нет такого человека, который любит Тину настолько, что уничтожил всю грязь вокруг нее… Тамара Шляпкина не в счет – это явно случайное убийство… Хотя… А вдруг все дело именно в ней, в Тамаре?! И тот факт, что она девственница, ни о чем не говорит! Может, все они – и Мила, и Тамара, и Тина, и Сыров с Изотовым, были в одной компании, где на их глазах было совершено убийство, и этот преступник просто-напросто убивает свидетелей?!

– И такое тоже может быть… Лиза, вставай, нас ждут.

– Господи, они были такие молодые…

23

19 июня 2010 г.

Уже в дверях Лизу застал звонок – звонила Елена Семенова, сказала, что хочет поговорить.

– Лена, мы сейчас едем на место по одному делу… Времени очень мало. Если хочешь – поехали с нами. Но предупреждаю – будет тяжело…

– В смысле? Я не поняла, куда вы едете.

– Тину убили, едем туда… за город, на место, понимаешь?

Лена какое-то время молчала, потом тихо спросила:

– Вы можете за мной заехать?

Лиза вела машину спокойно, уверенно, дерзко подрезала впереди идущие машины, легко выезжала на встречную полосу, если куда-то спешила, и Глафира каждый раз при очередном нарушении зажмуривалась и ахала.

– Сиди спокойно и не нервируй меня, – говорила Лиза, хмурясь. – Если в нашем городе не нарушать, то никогда и никуда не успеешь.

– Ты сказала, что мы сейчас заедем за Еленой… Может, не надо? Что ей там делать?

– Она же сама захотела. К тому же, думаю, ей просто надо выговориться, понимаешь? У нее сейчас такое состояние, когда находиться с сестрой уже невозможно, поскольку та наверняка замучила ее упреками, к тому же теперь довольно долгое время Надя будет у нее ассоциироваться с самыми неприятными минутами жизни. Но и молчать больше невозможно. Она же нормальный, эмоциональный человек.

– Думаю, я понимаю, о чем ты. Скорее всего, она и раньше подозревала Виктора в измене, да только не могла признаться в этом сама себе.

– Вот! В самую точку!

– Жаль ее… Однако пусть благодарит судьбу, что не успела связать свою жизнь с этим мерзавцем.

Елена поджидала их на крыльце своего дома. Она плохо выглядела, но чувствовалось, что старается не подавать виду, как ей тяжело.