Витамины любви, или Любовь не для слабонервных

Габриелла и Джек выпрямились в своих креслах. Было ясно, что они взвинчены не меньше чем я. Время от времени я ощущала на себе их боязливые взгляды и чувствовала себя призраком, поднимающимся среди обломков после ужасной катастрофы. Мистер Коутс ни разу не взглянул на меня. Он, не шевелясь, смотрел прямо, как загипнотизированный. Он не смеялся шуткам, звучавшим со сцены, и без остановки теребил нитки, торчащие из рукава.

Я попыталась следить за развитием сюжета. Я ровно дышала, мне удалось заметить, что Роджер — неплохой актер. Роль Джона Малкольма была как раз для него. Мне он описывал эту роль как «пребывание на краю бездны». Этими словами он рассчитывал объяснить мне психологическое состояние героя.

К сожалению, после его объяснения я сразу представила Клиффа Ричарда [12]. Хотя герой, роль которого пришлось исполнять моему отцу, был отнюдь не столь элегантен и учтив, как этот актер.

Я обернулась и увидела, что Мартина беззвучно повторяет слова его роли. Ее увлеченность моим отцом переходила все границы. Хотя ее можно понять. Роджер красив, у него есть определенное обаяние. Также я могла понять, что для любой женщины не от мира сего, которая не понимает, что нет ничего романтичного в участии в грубом фарсе, образ Джона Малкольма может быть весьма притягательным. Он ведь так сильно любит свою бывшую «боксерскую грушу», прошу прощения, жену! Насколько я понимала, в том мире грез, где жила Мартина, герой не считается героем, пока не нанесет героине удар в подлых или не разобьет ей нос. Иначе как она узнает, что он к ней неравнодушен!

Я никогда не считала, что народная мудрость «Бьет — значит, любит» справедлива. Если бы это утверждение оказалось верным, я бы предпочла всю жизнь не знать, что такое любовь. Большинство женщин ждут от своих партнеров заботы и поддержки, а не побоев до полусмерти. Но, по-видимому, Мартина была старомодна и в ее представлении мужественность выражается в грубости.

Несмотря на свои чувства к моему отцу, Мартина всегда уважала Анжелу. Видимо, она одобряла раболепство моей матери, прощая ей тот грех, что она — жена моего отца, за то, что она знала свое место. Хотя Мартина, естественно, понимала, что их медовый месяц давно прошел.

Анжела тоже оказалась неплохой актрисой. Ее героиня характеризовалась «спокойным характером» и суетливой заботой о моем отце — и то и другое было для нее естественным, — но Анжела также показала умение держаться на сцене. Я заметила, что она немного боялась аудитории — ни разу не взглянула в нашу сторону. Другие актеры то и дело поглядывали. Я поняла, что и отец очень хотел взглянуть, но сдерживался. Несомненно, не хотел отвлекаться от демонстрации своего таланта.

Но все же не удержался после одной сцены, в которой он и актриса, игравшая роль его бывшей жены, выясняли в драке свои отношения. Для Мартины тут поводов для беспокойства не было. Как туго ни затягивала бы талию Джеральдина Роббинс, таких истеричных примадонн мой отец на дух не переносил — они были его конкурентками в борьбе за внимание зрителя.

Джеральдина Роббинс исчезла, вместо нее появилась моя мать в роли мисс Купер. В этой сцене хозяйка гостиницы узнает, что ее очаровательная клиентка — бывшая жена ее любовника, которую он все еще любит.

Отец по роли должен был спросить: «Что такое?»

— Что такое? — спросил отец, но, услышав его интонацию, я вся сжалась. Он обращал свой вопрос не к мисс Купер, он смотрел прямо на Джека и не мог отвести взгляда. Он повторил свой вопрос, явно с трудом заставив, себя повернуть голову к мисс Купер. Моя мать пришла в замешательство. Свою следующую реплику — вопрос, действительно ли это его бывшая жена, она выпалила со скоростью девяносто миль в час.

— Да, — с трудом выговорил отец. Надо отдать ему должное, он не забыл слова. Но его взгляд снова метнулся к первому ряду. Я вертелась в своем кресле, молясь, чтобы он скорее вернулся в сценический образ. Было очевидно, что он не мог сосредоточиться на игре, впал в какую-то прострацию.

— Джон, что теперь будет? — спросила мать. В ее голосе прозвучали панические нотки, и я не поверила своим ушам, настолько естественно у нее это получилось. Отец не смотрел на нее. Он смотрел… на Джека? Нет, на мистера Коутса, и на лице папы появилось выражение ужаса. Я нахмурилась, пытаясь понять, что такого он увидел в мистере Коутсе. Тот перестал теребить свой джемпер. Его поведение неожиданно изменилось. Он больше не был неуверенной в себе черепахой. Мистер Коутс смотрел на моего отца в упор холодным спокойным взглядом. У меня внутри все перевернулось. Я перестала дышать. По ходу действия полагалась пауза, во время которой Джон молча смотрит на мисс Купер. Но эта пауза не должна была быть настолько долгой.