Витя, Фитюлька и Ластик

Гриб за грибом ложился в кузовок.
Я счастлив был, хотя валился с ног.
Но я ещё счастливее бывал,
Когда глаза в постели закрывал, —
И вспыхивало сразу предо мной
Всё, что скрывал от глаза мрак лесной,
Всё, что я, глядя под ноги, искал.
Кто в темноте ковёр цветной соткал
Из рыжиков, из белых и маслят?
Картинами такими тешит взгляд,
Работая тайком, не напоказ.
Художник, что живёт в любом из нас.

СОН ВО СНЕ

Вот это да! Вот это рыба!
Длиною — во! А весом — глыба!
Огнём сверкает чешуя.
Постой, не сон ли вижу я?
Я ущипнул себя невольно.
И что ж? Ни капельки не больно.
И так и сяк себя щиплю.
Опять не больно. Значит, сплю…

ОСЕННИЕ ОДУВАНЧИКИ

В веночке из листков распластанных,
Полуувядших, тёмно-красных,
Без стебелька, без цветоножки,
Как пуговицы или брошки,
Лежат они, к земле приколоты,
Последнее живое золото.
И словно первые снежинки
Летят последние пушинки.

ВОЗВРАЩЕНИЕ К ПРИРОДЕ

Спустили пруд. Не стало рыб,
Ни ряски, ни стрекоз, ни тины,
Ни отражённой той картины
С листвой и небом. У плотины
Как будто целый мир погиб.
И вновь свои изгибы вьёт
Былой ручей на месте пруда,
Из-под своих же темных вод
Возникший, будто из-под спуда.

КАК Я ПЛАВАТЬ НАУЧИЛАСЬ

Спасибо тебе,
Крокодил надувной,
За то, что ты лопнул
В воде подо мной!
Но вместо того,
Чтобы крикнуть «Тону!»,
Возьму и руками
Раздвину волну.
Победой
Беда обернулась моя.
Смотрите! Я плаваю!
Плаваю я!
Теперь крокодил,
Если он надувной,
Не может уже
Подшутить надо мной!

НА ЧУЖОЙ СТОРОНЕ

Хватило мальчишеских сил —
Я реку мою переплыл.
И вот я на том берегу!
Зубами стучу на бегу.
Вступаю в неведомый край…
Ракита. Корыто. Сарай.
Крапива. Горшки на плетне.
Один на чужой стороне!

АВГУСТ

Приходит август с урожаем
Ко всем, но только не к лентяям.
Кто проспит, тот вернётся
С пустыми руками.
А кто рано проснётся,
Тот — с боровиками.

ВИТЯ, ФИТЮЛЬКА И ЛАСТИК Сказки

ЧЕСТНОЕ ГУСЕНИЧНОЕ

Гусеница считала себя очень красивой и не пропускала ни одной капли росы, чтобы в неё не посмотреться.

— До чего ж я хороша! — радовалась Гусеница, с удовольствием разглядывая свою плоскую рожицу и выгибая мохнатую спинку, чтобы увидеть на ней две золотые полоски. — Жаль, никто-никто этого не замечает.

Но однажды ей повезло. По лугу ходила девочка и собирала цветы. Гусеница взобралась на самый красивый цветок и стала ждать. А девочка увидела её и сказала:

— Какая гадость! Даже смотреть на тебя противно!

— Ах так! — рассердилась Гусеница. — Тогда я даю честное гусеничное слово, что никто, никогда, нигде, ни за что и непочём, ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах больше меня не увидит.

Дал слово — нужно его держать, даже если ты Гусеница.

И Гусеница поползла на дерево. Со ствола на сук, с сука на ветку, с ветки на веточку, с веточки на сучок, с сучка на листок. Вынула из брюшка шёлковую ниточку и стала ею обматываться.

Трудилась она долго и наконец сделала кокон.

— Уф, как я устала! — вздохнула Гусеница. — Совершенно замоталась.

В коконе было тепло и темно, делать больше было нечего, и Гусеница уснула.

Проснулась она оттого, что у неё ужасно чесалась спина. Тогда Гусеница стала тереться о стенки кокона. Тёрлась, тёрлась, протёрла их насквозь и вывалилась. Но падала она как-то странно — не вниз, а вверх. И тут Гусеница на том же самом лугу увидела ту же самую девочку.