Витя Коробков - пионер, партизан

Гитлеровское командование бросало против партизан регулярные части и специально сформированные карательные отряды. Фашисты тщательно охраняли свои гарнизоны, устанавливали сторожевые посты у входа в города и поселки, проверяли документы у каждого прохожего, то и дело прочесывали леса. Схваченных партизан зверски пытали и вешали на городских площадях, сгоняя на казнь население. Ничто не помогало — партизанские отряды с каждым днем росли. Гитлеровская разведка засылала в отряды тайных агентов. С их помощью иногда удавалось заманить партизан в ловушку или внезапно напасть на партизанскую стоянку. Но шпионы часто проваливались.

Витя не представлял прежде всего размаха партизанского движения в Крыму. В эти дни отец ему многое рассказал, читал он и партизанские листовки и теперь с еще большим нетерпением рвался к партизанам.

Он надеялся в лесах встретить старых друзей, с которыми познакомился год тому назад. Но его ждало разочарование. Связной привел совсем в другой отряд.

— Ничего, хлопец, — сочувственно сказал низенький, коренастый партизан, дружески похлопывая Витю по спине. — Заведешь новых приятелей. Постой-ка, — вспомнил он, — есть для тебя дружок — бедовый! Связной из соседнего отряда, гостит нынче у нас. Айда, ребята, зови Василия быстрей сюда.

Витя сидел с отцом за миской горячего, попахивающего дымком супа, когда в шалаш протиснулся коренастый паренек с огненно-красным чубом.

— Кто тут у вас? — деловито осведомился он. Витя вгляделся в паренька, бросил ложку и, сорвавшись с места, кинулся к нему. — Васька!

— Витька! Ты как сюда попал?

— Ну вот и нашел приятеля! — торжествовал устроивший эту встречу партизан. — Магарыч, магарыч с обоих!

Но Витя ни на кого уже не обращал внимания. Они вышли с Васей Марковым из шалаша, сели на усыпанную палым листом землю и начали бесконечный разговор. Витя рассказал о знакомых ребятах, об арестах в городе, о листовках, о том, почему пришлось им с отцом уйти в лес. Вася, перебивая его, говорил о своем отряде, о своем друге — командире минеров, о том, что он научился устанавливать мины и, может быть, скоро пойдет на операцию. Витя узнал, что они с отцом находятся в одной из бригад Восточного соединения партизан. Командует бригадой «дядя Саша» — боевой, строгий, но справедливый.

Через какие-нибудь полчаса Витя был посвящен во все тонкости партизанского быта, знал все правила и порядки лагерной походной жизни. Вася хорошо знал многих партизан этого отряда. Оказалось, что совершенно необходимо познакомиться и подружиться с разведчиком Федоровым. Есть еще разведчик Андрей, смелый парень. Но к нему не подступись. Нипочем не возьмет, всегда в одиночку ходит. Не мешает также завести дружбу с минером Донченко…

— Какой это Донченко? — встрепенулся Витя. — Не моряк ли?

— Моряк. Свойский парень, молодой вовсе.

— Так это ж наш, наверное! Мы его в лес отправляли.

Витя почувствовал себя в родной семье. Отец, Вася, Петр Донченко да и все кругом свои, свои! Даже капитан Сизов, с которым Витя познакомился в начале войны, — здесь. Кончилось ощущение зависимости от врага, от негодяя Мирханова, сознание, что враг может прийти в твой дом и делать, что хочет: безнаказанно избить, выгнать, обругать…

В тот же день их с отцом вызвал командир Александр Куликовский, «дядя Саша». Он оказался человеком невысокого роста, со светлыми серыми глазами и небольшой бородкой на исхудавшем обветренном лице. Двигался Куликовский необыкновенно стремительно и легко.

Вите понравился его открытый, твердый и спокойный взгляд, привыкший к опасности.

Командир бригады встретил их у землянки. Долго и обстоятельно расспрашивал отца о жизни в городе, обсудили, можно ли усилить связи с подпольщиками и как это сделать.

Закончив беседу с Михаилом Ивановичем, дядя Саша обратился к Вите:

— А ты, хлопец, тоже в партизаны?

Отец объяснил, что пришлось взять сына с собой: в городе ему оставаться опасно, а здесь пригодится.

— Опыт подпольной работы имеет, — коротко добавил Михаил Иванович.

Командир покрутил прокопченный табачным дымом ус:

— Что ж, смелые хлопцы нам нужны. Давай, партизан, знакомиться, — он протянул Вите руку: — Дядя Саша. А тебя как?

— Витя.

— Добре, Витя, — сказал командир и вдруг попростомy, задушевно подмигнул ему, как приятелю, густой бровью. — Значит, повоюем?

— Повоюем, — робко ответил Витя. Он не знал — шутит или всерьез говорит командир.

— Так что ж, Витюсик. Надо определить тебе должность. Давай-ка для первого раза на кухню. А? Как думаешь, Иваныч? — обратился он к старшему Коробкову.

Витя обомлел. Его охватило возмущение нелепым, как ему казалось, решением командира. Он покраснел до корней волос:

— На кухню? Не пойду на кухню!

— То есть как это — не пойду? — удивился дядя Саша. — Ты что, думаешь, к партизанам попал — что хочу, то и делаю? Приказ — на кухню и все. У нас, брат, строго. — И он погрозил пальцем.

Витя с мольбой взглянул на отца. Тот молчал.

— Бочаров! — крикнул дядя Саша ординарцу. — Проводи хлопца к деду Савелию. Пусть учится костры разводить. — И, обернувшись к Вите, ласково добавил: — Нужное в партизанской жизни дело.