Витязь

— Так, где тут мои молодцы? — поинтересовался Каховский, проходя и осматриваясь. Лиза почтительно замерла у койки Спиридонова, решив дождаться ухода генерала, а уж потом продолжать перевязки. — Так, вижу Канбаров здесь, — подходя к молоденькому корнету, что сидел на койке, он заметил. — Благодарность тебе Пётр Христианович прислал, и вам тоже Семичев, — добавил генерал, обернувшись и вперив взор в усатого пожилого гусара в углу.

— Благодарю, за хорошее известие, — ответил корнет.

Затем Каховский, вновь внимательно оглядел палатку. И только тут заметил Корнилова, лежащего на койке, повернув к нему голову и привстав на локтях. Приблизившись к нему, Пётр Демьянович важно сказал:

— А вот и вы, Корнилов. Молодцы твои ребята. Взяли все же ту батарею, что не давала нам пройти. Знаю, что полегли почти все из твоей роты…

Генерал замолчал. Павел судорожно сглотнул, вновь вспомнив, как выполняя приказ, он во главе своих парней, яростно бросился на французские орудия. Он помрачнел, вспоминая ту ужасную кровавую атаку. Каховский вздохнул и уже более живо добавил:

— Приказ из штаба пришел. Твоих двух гусар, что в живых остались деньгами да грамотой наградить, остальных посмертно. А тебе Святого Георгия пожаловать. Да и еще. Повышение в следующий чин получишь, как только выздоровеешь.

— Благодарствую, — сказал тихо Павел.

— Ты ложись, ложись, — сказал повелительно Каховский, отходя от Корнилова и осматривая остальных офицеров. — Ну, вроде все сказал. Быстрее поправляйтесь и в строй.

Каховский, удалился вместе со своим адъютантом. А Павел, быстро прикрыв глаза, упал на койку. Его мысли вновь по порядку начали воскрешать в памяти лица каждого гусара из своей роты, когда они были живы. Траурные мрачные настроения Корнилова, прервал ласковый голос:

— Павел Александрович, вы позволите, я перевяжу вас?

Корнилов мгновенно открыл глаза и увидел над собой склоненное прелестное личико Лизы. Его взгляд, в ту же секунду, смягчился и он улыбнулся ей.

— Конечно, Лизонька, — он попытался сесть и она помогла ему. Он, ища повод для разговора, начал говорить первое, что пришло ему в голову. — Я то уже думал, что у вас нет времени перевязать меня. А то я, как и вчера проспал всю вашу перевязку. И меня вновь будет трогать эта неприятная Ксения. Она вчера так перетянула мне рану бинтами, словно удавкой, что я спать не мог всю ночь.

— Я ждала пока вы проснетесь, — улыбнулась Лиза ему, ловко разматывая его повязку на плече.

Павел не спускал с нее поглощающего любовного взора, то и дело, задерживаясь на ее полных ярких губах и вспоминая, какие они сладкие.

— Елизавета Андреевна, я хотел спросить вас, — вдруг тихо вымолвил Корнилов, чтобы его не услышали другие офицеры.

— Да?

У Павла на языке крутился вопрос, мучивший его уже двое суток. Он хотел спросить, правда ли то, что ему послышалось в бреду о том, что она любит его? Но он не мог спросить Лизу об этом прямо, опасаясь обидеть ее, а более того опасаясь услышать, что это вовсе не так. Не в силах сказать ей о своих думах, он только глухо спросил:

— Ваш брат не появлялся?

— Пока нет, — сказала она, снимая окровавленные бинты с его широкой груди.

— А вы сами? Еще не надумали вернуться в Петербург? — произнес он вдруг все так же тихо. Корнилов замер, боясь услышать ее ответ. И мучительно думая в этот момент, только о том, что пока он здесь в таком плачевном состоянии Лиза попросту сможет найти провожатых и уехать.

— Я думаю об этом. Я говорила с полковником Федором Васильевичем, — сказала Лиза, уже заканчивая перевязку. — Все ложитесь, — велела девушка.

— И что сказал Федор Васильевич? — напомнил ей Павел, едва упал на койку и, не спуская с ее прекрасного лица внимательного страстного взгляда. Лиза чуть наклонилась к нему и тихо прошептала:

— На днях два адъютанта в Петербург с донесением едут. Они могут взять меня с собой и сопроводить до столицы, — добавила она как-то безразлично.

— И когда вы едите? — упавшим голосом прохрипел Корнилов, ощущая, что ему не хватает воздуха.

— Пока я никуда не еду. В такое время, я не могу оставить вас. Вы ранены, я нужна вам. Пока вам не станет лучше, я буду рядом с вами…

Ощутив, что возрождается к жизни вновь от ее спасительных слов, Павел улыбнулся ей белозубой улыбкой и вдохновенно тихо прошептал, чтобы не слышали другие:

— Моя радость… если бы я знал, что вас можно удержать таким способом, давно бы подставился под пули.

— Что вы такое говорите? — опешила Лиза от его слов. Она сильнее наклонилась к нему и начала ласково гладить его по волосам. — Вы очень дороги мне, Павел Александрович.