Витязь на перепутье (СИ)

— Да, действительно. Всё произошло так стремительно, что мы и не успели назвать себя, да особо и не горели желанием, но после всего произошедшего мы можем приоткрыть невольную завесу тайны. Идём мы из самой Киево-Печерской лавры, оттого и путь наш тяжёл оказался и не близок, благо мы путешествовали в основном по воде, но на нас напали и наш струг сгорел, а мы едва спаслись. И перед собой ты видишь тех, кто выжил из десяти братьев. Идти осталось совсем немного, но, чем ближе продвигаемся к Москве, тем больше опасностей. Наша миссия важна, а потому не должны мы пренебрегать промыслом божием. Меня зовут отец Мефодий, а это братья Акакий, Пафнутий, Егорий и Иероним. Веди нас, помоги нам, а мы поможем тебе, ведь у тебя есть тоже какая-то цель?!

— Я понял, спасибо, что назвались мне. Цель?! Есть, но пока я хочу только добраться до Москвы и освятить свою саблю. В Оптиной пустыни это сделали, но нечисть пригасила пламя святого огня. А мне нужна эта сабля, я пока умею только хорошо убивать нечисть и думаю, что смогу заработать на жизнь, пока вокруг творится столько всего богопротивного.

— Это благая цель, — кивнул отец Пафнутий. — А то, что ты хочешь зарабатывать тем на жизнь, так каждый опасный труд должен быть хорошо оплачен. Дай мне её.

Вадим кивнул, достал из мешка клыч и протянул его монаху рукоятью вперёд.

— Трапезничай, отрок со странным именем Вадим, а я пока осмотрю твоё оружие.

Пока Вадим ел, отец Пафнутий внимательно осматривал саблю, водя по ней заскорузлыми пальцами, бормоча при этом под нос слова молитвы. Наконец, он отложил её и, дождавшись, когда Вадим закончит есть и подойдёт к нему, сказал.

— Интересная сабля. Если наша миссия завершится успешно, то я помогу тебе её освятить по полному обряду и в присутствии святых мощей.

— Я помогу вам!

— Хорошо, тогда веди нас, юный воин!

Глава 9

Село

Небольшой отряд монахов во главе с Вадимом, показывающим путь, споро направлялся в сторону села, и вскоре подошёл к одной из засек. После долгих переговоров их осмотрели и пропустили в село. Вадим шёл налегке, ему опять пришлось делать тайник, сложить в него золото и бронированную шкуру. Такая поклажа может вызвать много вопросов, а уж при виде золота, то и сразу пиши пропало.

Наверняка станут обыскивать, а уж если найдут, то отберут всё равно или сживут со света при первом удобном случае, и даже монахи не помогут. Тут моральных тормозов может не оказаться. Смутное время, что поделать.

Семён Лыков, поместный правитель вышел к монахам, когда тех привели в село, и сразу упёрся взглядом в Вадима.

— О, литвин! Какими судьбами? Ты же бежал от нас сломя голову, а теперь сам пришёл, да не один.

— Не трогай сего воина, он нам жизнь спас и троих бесов упокоил, что могли на твою деревню напасть, — тут же вмешался отец Пафнутий, предполагая подобное.

— То хорошо, но хорошо для вас. А от меня этот литвин посмел сбежать, и ведь убёг же, даже на лошади оказалось не догнать. Человек бы так не смог.

— Я же смог, — спокойно сказал Вадим. — Просто прятаться надо уметь.

— Ну, сейчас от нас ты не спрячешься. Взять его!

Трое молодцев тут же подскочили к Вадиму и начали его разоружать. Перед Лыковом лёг мешок с остатками продуктов, клыч, фламберг в ножнах и потрёпанный пистоль с узким кинжалом. Повертев в руках всё оружие, Лыков достал фламберг из ножен и уставился на его блестящую чёрную поверхность.

— Всё, больше ничего у него нет?

— Только монет немного, — и на мешок лёг небольшой кошель с серебряными и медными монетами, в основном мелкими.

Вадим молча наблюдал за происходящим, думая, что прав оказался призрак, всё равно его тянуло в это, блин, село. Он вроде бы уходил и совсем не собирался вступать в ряды поселкового отряда, но что-то мешало уйти из него навсегда. Странное совпадение слов и дела. Видно, в том есть глубинный смысл, иначе бы этого не случилось.

Отец Пафнутий, к его чести, стал увещевать боярина, но тот пока не обращал внимания на просьбы, только прислушивался к тому, что рассказывал монах о бое с бесами. Особенно заинтересовал его тот факт, что Вадим проснулся сам и на него не подействовал морок, да и дальше смог один сражаться, правда, с помощью отца Пафнутия.

— А откуда у тебя такой интересный меч?

— Из-под Козельска.

— Угу, и где взял?

— У мертвеца подобрал, кровь мертвецов застыла на нём и каждый, кто прикоснётся к его лезвию, умрёт.

— Что? — невольно вздрогнул Лыков, а Вадим внутренне усмехнулся.

— То, что только я знаю, как с ним управляться. Непростой клинок оказался, проклятый. Им я убил много мертвяков, мстя за его прежнего хозяина, оттого он и служит мне.

— Врёшь, поди?

— Вру, — не стал спорить Вадим, — а ты проверь, возьмись за лезвие.

Лыков искоса посмотрел на Вадима и бросил фламберг обратно в ножны, не обратив на них никакого внимания.

— Интересный ты, отрок. И воин уже бывалый, и молодость еле пробивается на твоём лице и немногословен, как старец, и монахов спас, и от меня сбежал. Мыслишь что-то нехорошее, и опять к нам в который раз вернулся. Зачем, спрашивается? Ммм?