Витязь на распутье: Феодальная война в России XV в.

Князь Дмитрий Юрьевич Шемяка был самым блистательным сыном той мрачной эпохи. Необыкновенная энергия, страстность в борьбе с противниками. Широкие государственные замыслы. Умение увлечь за собой трусливых и ненадежных союзников из числа княжат или новгородских бояр и отчетливое сознание, что только на Севере, в среде вольных атаманов Вятки, солеваров Галича, охотников и промысловиков, мог он рассчитывать на бескомпромиссную борьбу как с татарами, так и с московским деспотизмом. Так что же, «виват Шемяка!»? Увы, нет. Князь Дмитрий смотрел дальше, чем то полагалось по неписаным законам истории. А история никогда и ничего не прощает тем, кто пытается приподнять завесу, скрывающую тайны будущего. Гибель Шемяки была предопределена. В российских условиях он не мог не стать тираном, авантюристом. Вокруг него не заметно ни одного талантливого сподвижника — он везде решал все за всех сам. А вот вокруг этого ничтожества, темного Василия, можно найти много ярких государственных мужей и военачальников. Они вершили делами Москвы, не подозревая, что, как только она победит, их роль подойдет к последнему акту. Конец их был предрешен. Но все-таки хоть час, да мой…

Третья сила — хлебородный Центр с его холопьей покорностью властям и благочестивостью бессловесной паствы… Его средоточию — Москве суждено было одержать победу в борьбе за единство Руси. Ключ к пониманию этого лежит в особенностях колонизационного процесса и в создании военно-служилого войска (Двора).

Уже к концу XIV в. основные территории Московского княжества (в пределах Москвы, Коломны, Дмитрова и Можайска), насколько позволял тогдашний уровень сельскохозяйственной техники, были освоены. Земли Подмосковья расхватали сподвижники Калиты, в их числе бежавшие под его покровительство выходцы из других земель. В силу крайней косности устоев жизни местной знати новые лица с величайшим трудом пробивались в состав великокняжеского боярства. Окружение великого князя росло за счет потомков все тех же бояр, которые служили его предкам в XIV в. [1019]Земель вокруг Москвы не хватало. Ненасытные бояре и дети боярские, обнищавшие князья-«изгои» и пролезавшие в щели ветхого великокняжеского Дворца дьяки ждали своего времени, будучи готовы на все, с тем чтобы получить землицу, а еще лучше — варницу за участие в походах великого князя против его недругов.

Начало колонизации новых районов связано с основанием Троицкого монастыря в конце XIV в. и таких его филиалов, как Симонов и Кириллов. Под монашеской рясой скрывались нередко родичи все тех же бояр и детей боярских, не имевшие других возможностей для применения своих сил, кроме освоения еще не вырубленных лесных массивов.

Характерной чертой московского боярства была столь тесная корпоративная связь, что каждый находился в свойстве с каждым, а наиболее знатные — Патрикеевы, Протасьевичи, Всеволожские — могли похвастать и родством с великокняжеским домом.

Основой военного могущества Москвы стал Государев двор с его тремя составными частями: служилыми князьями, боярами и детьми боярскими. Роль Двора резко выросла после возвращения Василия II из ордынского полона осенью 1445 г. В Переславле его встречали «вси князи, и бояре его, и дети боярские, и множество двора его ото всех градов». [1020]. Суть перестройки старого Двора, как военно-хозяйственной организации, в ходе событий 1446 г. сводилась к выделению из него Дворца — хозяйственно-административной организации и формированию нового Двора — военно-административной корпорации служилых людей. «Оставя грады и домы» [1021], служилые князья, бояре и дети боярские создали ядро войска, для которого война стала делом всей жизни.

Новый Двор фактически возглавил талантливый полководец Федор Васильевич Басенок, происходивший скорее всего из неименитой служилой среды. Все упоминания о Дворе в 1446, 1449, 1452, 1455 гг. связаны с Ф.В. Басенком, организатором решающих побед сторонников Василия II над князем Дмитрием Шемякой и его союзниками под Новгородом в 1456 г. Ермолинская летопись с восторгом пишет о нем как об «удалом воеводе» [1022]. «Мужьствовал» он еще в 1443 г. [1023]. Время Шемякиной смуты было раздольем для «удалых воевод». «Удалый» Григорий Горсткин, новгородский боярин на великокняжеской службе, погиб в 1450 г. под Галичем [1024]. «Храбрый человек» Юшка Драница сложил свою голову в битве за Углич в 1447 г. [1025]Много «удалых людей» — новгородцев и заволочан было побито югрой [1026].

Города тогда брались «изгоном», а «многие люди от двора» охотно приставали к мужественным военачальникам [1027]. Тогда возможно было совершить, казалось бы, невероятное — «выкрасть» из ордынского полона великого князя [1028]или с отрядом в 90-100 человек захватить столицу великого княжества [1029]. В один и тот же год боярин или гость мог выступить против великого князя как ставленника ордынцев и сделаться его надежным союзником, когда он оказывался беспомощным слепцом.