Витязь особого назначения

Вокруг хана суетились несколько слуг, что-то подавая, поправляя и поднося. Рядом на небольшом возвышении сидела выбранная на сегодняшнюю ночь жена в пышном красном с золотом наряде.

— Якайло, — раскинул руки хан в символическом объятии. — Рат витеть тебя, допрый друк. Чито привело тепя в наше скромное шилище?

— И ты, хан, здравствуй на долгие годы. Есть дельце одно…

— Пакати о телах, давай сначала посидим, выпьим. Пакаврим. Тем поле устал веть с тороки непось?

— Да, хан, устал. Так что и поесть, и выпить не откажусь. Только вот без даров я. — Витязь почесал в затылке, задним умом вспомнив, что хан не любит пришедших с пустыми руками.

— Что ты, воин, потарки, потати, тани — это для поттанных и союсников, ты ше мне труг и… — он неопределенно махнул унизанной огромными перстнями рукой. — А я топро не сапываю и сам к тепе толжен потношения телать.

— Полно, хан, было, прошло и быльем поросло. Давай и правда выпьем для беседы да поедим чего, а то пузо совсем подвело.

Хан два раза хлопнул в ладоши, слуги засуетились, забегали, расставляя на невысоком помосте блюда, тарелки и чашки. Один, донельзя толстый и важный, не иначе ханский кравчий,[27] разлил из бурдюка кумыс по пиалам тонкого фарфора. Прежде чем передать посудины с кислым пойлом в руки господ, слуга обошел вокруг зала, сбрызнув немного сначала на куклу над головой хозяина, потом на все остальные по старшинству. Зала наполнилась кислым духом, который, впрочем, тут же вытянуло сквозь отверстие в крыше. Затем слуга забрал бурдюк и вышел на улицу.

Ягайло знал, что, прежде чем начнется трапеза, толстяк должен покропить кумысом трижды на юг, преклоняя каждый раз колена для выражения почтения огню.

После того повторить то же, оборотясь на восток, в знак выражения почтения воздуху; после он обращается на запад, выражая почтение воде; и на север — в память умерших. И только после этого два служителя понесут заготовленную еду на стол.

Ягайло и хан терпеливо дождались конца церемонии и наконец принялись за еду. Пища была приготовлена на диво искусно и пахла одуряюще. Перед мысленным взором витязя возникли чумазые ребятишки, ловящие мышей и крыс между медленно вращающимися колесами, но он поспешил отогнать от себя этот образ. От веку так повелось, и не в его силах менять их жизненный уклад.

Они выпили по первой кумыса. Хан занюхал кислое пойло привезенным с далекого юга фруктом. Ягайло впился зубами в полоску бараньего мяса, варенного в виноградном соусе. Заел творогом с пряными травами из молока то ли овцы, то ли кобылицы, отведал дичи, потом фиников под вторую пиалу кумыса, потом плова, потом, под третью… Потом… Потом…

Насытившись, витязь отвалился на подушки. Хан с улыбкой посмотрел на его блаженное лицо и погрозил коротким толстым пальцем. Ягайло вопросительно поднял бровь.

— Тумается мне, не просто так ко мне пошаловал ты, витясь. Тело какое есть?

— Прав ты, хан, — ответил Ягайло, приподнимаясь на подушках. — Есть дело. Да не знаю, как сказывать. — Черты его вновь затвердели и приобрели чеканную резкость.

— Как есть скасывай, витясь. Мы фоины, нам опман и хитрость посольская не к лицу.

— И то верно, хан. Дело такое: у князя Смоленского Святослава Ивановича пропал сын старший, Глеб. Подозревали разное. И что его болотники утащили. И что польские князья тут замешаны…

— Польские? — переспросил хан и хитро прищурился. — А смерть наслетника польского престола не твоих ли рук тело?

— Ну… Да, — не стал опираться Ягайло. — Но он первый начал. Так вот, поляков можно в расчет не брать, если они и поучаствовали, то не впрямую, Глеба у них нет. До болотников не добраться пока. Остается только Орда.

— Меня потосрефаешь?

— Нет, хан, не подозреваю, прямо спрашиваю, как воина. Ты али не ты? — Ягайло прямо и твердо посмотрел в глаза хана.

— А если я? — улыбнулся тот.

— Тогда договариваться будем, вы с князем меж собой, а я послом. Ну, или драться, если не договоримся.

Хан сделал успокаивающий жест рукой.

— Прости, Ягайло, таше не знаю, что на меня нашло, просто, наферное, хотел всглянуть на человека прямого и смелого, а то в послетнее время все обмануть хотят, на кривой копыле объехать. Тошно.

— Понимаю, хан, мне тоже от этого тошно. Так ты или нет?

— Нет, не я княшича крал. Хочешь, поклясться могу.

— Не надо, хан, твоему слову верю без всякой клятвы. А может, кто из ваших? Из другой орды? — спросил Ягайло.

— То врят ли. Они б все равно черес мои семли пошли, я пы снал. Хотя… Распрот и шатание у нас, что не гот, то новый хан в Сарай-Бату.[28] Каштый гот новые саконы и повеления. Никто нишего никому не соопщает. Ханы крысуться меш собой, каштый норовит сесть в Погохранимом творце. Так что, мошет, и в Орде твой княшичь. А снаешь, савтра прастник великий, игры путут боготырские, многие ханы окрестных семель приетут на них поклятеть. Мошно у них поспрашивать. Втруг кому что тонесли, Орда велика, ушей в ней много, а ртов, шелающих сказать, еще польше…

— Хорошая мысль, спасибо, хан. Если дашь кров переночевать да завтра нужным людям представишь али сам у них выведаешь что, век тебе буду благодарен.