Витязь специального назначения

 Скинув с головы плат привычно процедила в крынки парное молоко из подойника. Ловко убрала крынки в подпол и загремела в закутке посудой. Скоро на печи заскворчало- забулькало, запахло томящимся мясом с картошкой, зашипело тесто на чугунной сковородке и вместительная миса стала наполнятся румяными оладушками. Накинув кожушок он, пока Милёна возилась у печи, управился в загоне со скотиной, а потом они дружно сели обедать.

 --Милёнушка, расскажи мне о кнезе нашем.

 Женщина недоумённо подняла бровь.

 --Что про него рассказывать? Я его видела-то всего пару разов. Кнез, он и есть кнез.

 --Кнез, солнышко, кнезу рознь. При одном крестьянина как липку обдирают, а при другом разумно остригают, чтобы новую шерсть отрастить успел.

 Милёна рассмеялась, потом задумалась.

 --Да нет, зря грешить не буду. Стрижет, как ты говоришь, разумно. На суде, говорят, зря не злобствует, хотя, конечно, судит по-кнезски, не по-нашему. Вот только...

 --Что?

 --Это вроде как нутром чуешь. Ты не баба, не поймёшь.

 --Не мудри, любушка, я давно на свете живу.

 --Ну... вроде красивый он мужик, видный, а только в постель с ним лечь не хочется. В глазах что-то такое таится, что лучше со змеёй рядом быть или в омут головой. Понима­ешь ли?

 --Понял, лапочка моя, ещё как понял. Чтобы я без тебя делал, солнце моё. Пойду-ка я, надо ножны к новому мечу заказать, да с Барсом пошепчусь. Мнится мне, убогому, что кнезюшка нашими руками хочет жар под себя загрести. А зачем нам в чужом пиру похмелье?

 Милёна одобрительно кивнула, - это её сметливому крестьянскому уму как раз было понятно. Он шагал по улице, здороваясь со встречными, улыбнулся, увидев, как два соперника лет пяти, сопя, тузят друг друга. Подскочившая к ним белобрысая девчонка, возрастом разве чуть постарше их, быстро навела порядок, разогнав поединщиков хворо­стиной. Управившись с драчунами, она этой же веткой погнала своих гусей к речушке.

 Протарахтела телега с пилами и топорами, мужики шедшие рядом отправлялись на заготовку леса, пропылили дроги, нагруженные плугом, -- это спешили поднять пашню под новые посевы. Бабы с ребятнёй пластаются по хозяйству, где скотина приносила приплод, да в огородах, где пришла пора ложить огуречные гряды и перекапывать землицу. Все были при деле.

 Андрей снимал полдома у пожилой вдовы, уплатив ей вперёд за стол и стирку.

 --О, Борисыч! - обрадовался он, -- а я уж думал, что "купца" в одиночку пить придётся.

 --За компанию, говорят, жид удавился. Наливай, а то уйду.

 Оба любили попить чаю в обществе друг друга, это с годами стало своего рода ритуалом. Андрей остро глянул на друга.

 --Что, мысли гложут?

 --Гложут, проницательный ты наш. А мне тоже можно своей проницательностью блеснуть?

 --Валяй.

 --И тебя гложут. На тему, - а оно нам надо?

 --Блеснул, чего уж там. Почти дословно. И наши действия?

 --А всё просто. Действуем, но с учётом наших интересов в данной исторической плоскости. А все эти ребята из дворцов, если что, пусть покурят. Они нам не сваты, не братья и не сексуальные партнёры. Мы экзистенциалисты или уже где?

 --А как насчёт завета Петра?

 --Какого? Апостола? Что-то я у него заветов не припоминаю.

 --Нет. Императора Российского.

 --А... "... брать деньги и не служить стыдно"?

 --Да.

 --Не знаю, как это увязать. Но мы приучены сначала служить России, а уже потом - конкретному правителю. Раз моя совесть молчит, значит, я правильно думаю.

 --Тем более, что у правителей есть дурная привычка, -- часто меняться на троне.

 Мимо окошка проехали верхами стражники, Оладья что то выговаривал молодому рекруту, сердито поглаживая седой ус. Строгий старшой, безбожно гоняя молодняк, не раз прикладывался тяжёлой дланью к неслухам. Но, что характерно, только за дело. Добрые воины выходили после его выучки, не зря хлеб свой ел. Почитай, что за одну зиму креп­кую дружину сколотил, из своих же, леоновских. Он же и для себя теперь старается, прижился в деревне. Стукнула щеколда, открылась входная дверь и вошли Клим с Соловьём, который, несмотря на раннее время, уже изволил быть слегка "подшофе".

 --Здорово, мужики.

 --Привет.

 Они обменялись крепкими рукопожатиями. Оба, усевшись за стол, переглядывались, словно собираясь что-то сказать и не решаясь.

 --Ну, не томите, парни. Я же вижу, что сказать что-то хотите. Вперёд.

 --Борисыч, я, конечно, с вами во дворцах этих не был, но я тут с Толстым посоветовался...

 --Мужики, -- перебил Ваську Клим, -- сдаётся мне, что все эти князья вас...

 --Нас, -- внушительно поправил его Барс, рукой обведя всю честную компанию.

 --Ну, нас, - поправился Толстый, - в общем, использовать нас хотят, как презерватив.

 --О! - восхитился Барс и протянул Акеле открытую ладонь, по которой тот с удовольствием хлопнул, - пять баллов.

 --Вот это я понимаю, - поддержал Акела, - здоровая крестьянская сметка. Мужики в корень зрят. И не родился ещё тот кнез, который эту милую парочку постричь сумеет. Что скажете, господин капитан третьего ранга?

 --Негоже русским офицерам на все эти их феодальные разводки вестись. Так ведь и за лохов принять могут...