Витязь. Тенета тьмы

– Это трусы, болван, – холодея от ярости и страха, ответила Алина. – У вас что, не носят трусы?

– Ты-русы… – повторил орк и начал медленно поднимать свою юбку.

Трусов под ней не было.

Увидев, что же там было, Алина заорала в голос и зайцем сиганула в сторону, на бегу подтягивая джинсы.

Ее заколотило от отвращения и ужаса, голова отказалась работать, все разумные аргументы куда-то делись.

Бежать!

Девчонка помчалась наугад, не разбирая дороги. Орк закричал ей вслед, раздалось тявканье Лаки, а потом в землю ударили другие лапы, больше и тяжелее. Алинка обернулась через плечо и увидела оскаленные морды ездовых волков, на хребтах которых сидели, горбясь к холкам, громадные орки, вооруженные палицами.

Как в компьютерной игре.

Возблагодарив беспощадного тренера дядю Юру за лютую муштру и мучительные кроссы с отягощением и без, девушка ускорилась. На ногах были удобные кроссовки, лес просох от росы, и ноги сразу налились хорошей упругой силой. Алине даже показалось, что она прилично оторвалась от преследователей, как вдруг по ушам полоснул неистовый собачий визг.

Она обернулась через плечо и увидела, что огромная ездовая волчица, прижав черный пуховый ком лапами к земле, рвет и треплет его ощеренной пастью.

Плеснуло ярким, красным, собачий визг перешел в хрип, Алина рывком отвернула себя от жуткого зрелища и припустила сильнее.

«Мастер, Мастер… – билось в висках. – Забери меня отсюда, пожалуйста…»

Но никто не забирал.

Накрутив петель по лесу, Алинка убедилась, что рявканье ездовых волков утихло вдали. Она забралась на дерево, ломая ногти, и сидела там, пока не стемнело. Идей не было, мысль вертелась единственная: «Какая же я дура»…

В ее попытках стать воительницей, равной Мастеру Войны, ей и в голову не пришло пройти курс выживания в лесу.

Она согрелась, снова замерзла, поняла, что голодна, пыталась пожевать листья…

В конце концов старая проблема снова дала о себе знать – Алинка сползла по стволу и присела тут же, наскоро сдернув джинсики и выставив перед собой нож. Как только она угнездилась, огромные мягкие руки взяли ее за плечи, за спиной шумно дохнуло нестрашным, травяным. А потом густой, как гудрон, голос проговорил:

– Ты нарушила нашу границу, эльфийское дитя.

Она рыпнулась и с ужасом увидела краем глаза могучее плечо, забранное ремнями, и широколобую бычью голову с короткими темными рогами.

Когда ее паковали в колючий, воняющий мышами мешок, у нее не было сил даже вынуть ножик.

– Ах, это вы добрый маг! Таки доброго здоровичка! Проходите, устали поди с доро…

Червень подступил незаметно, как собственная горбатая тень. Маленькая ручка оказалась неожиданно сильной. Укол рыбьей кости – и пожилая гномка подавилась приветливой речью.

Из полуоткрытого рта плеснуло темной, густой кровью, и тетя Циля, недоуменно округлив глаза, пошатнулась – и осела на выскобленный каменный пол пестрым кулем двергских одежд.

Червень хозяйственно вытер оружие о занавеску у входа и склонился, приглашая господина войти.

Мрир аккуратно переступил через тело, чтобы подол длинной мантии не запачкался в крови. Двумя руками он удерживал нечто увесистое, округлое. Замотанный в ткань косматый ком, торчащий наружу глянцево-черными членистыми ногами, выглядел недружелюбным.

– Проходите, добренький господин, – засуетился Червень, следуя за Мриром. – Тут съедобненькое, я издалека чуял.

Он загремел горшками и кастрюлями. Сдвинутая крышка впустила в комнату с низким потолком плотный аромат мясного варева. Червень быстрым червяком юркнул к полкам, добыл хорошо укупоренную бутыль и потащил к волшебнику, счастливо улыбаясь. Но укутанный паук заскрипел так резко и страшно, что горбун поспешил отпрыгнуть и едва не выронил свою ношу.

– Не извольте серчать, господин паук!

Сильная ладонь мага бесстрашно огладила черные ядовитые щетинки.

– Это не паук. Вовсе не паук, нет… он просто так выглядит. Но мы сейчас исправим это. Ты поймешь. Циля… ей все равно осталось недолго. Лет тридцать… сорок. Все они смертны, все, кого Сотворитель выдохнул позже эльфов… а справедливо ли это?

– Я – Аэктанн, – глуховатым, будто усталым голосом выговорил ком косматой тьмы. – Я – лучший.

– Наиллирис, такая прекрасная, такая надменная, – продолжал Мрир, не слушая голоса паука; он словно ушел за своими странными мечтами, – Наиллирис Мудрая, Звезда Небес, сколько у тебя имен…

– Я хочу меняться, – скрипнул паук.

Мрир словно очнулся.

– Лучший, лучший… Ты лучший. Да. Верно, мой мальчик. И ты будешь меняться, чтобы стать идеальным.

Мрир кругом обошел небольшую комнатку гномки, близоруко вглядываясь в темень. Осмотрел висящий на стенах богатый хозяйственный скарб, покивал чему-то своему.

– Славно… Ты лучший, и мы заставим весь мир, все миры признать это. Видишь ли, дитя… не одним же эльфам править, верно? Мы, маги, сотворены так, что на нас наложены определенные ограничения…