Витязь. Тенета тьмы

Все прочие оказались порублены, посечены, утыканы стрелами. Этот пятился, и было видно, что он напуган. Белые глаза наполнились ужасом, такие знакомые белые глаза… И незнакомое выражение – Котяра не мог допустить и мысли, что инопланетная жаба когда-либо сможет смотреть вот так.

Паук издал высокий жалобный звук и умоляюще сложил передние лапы перед головогрудью, где поблескивала бриллиантами темная металлическая бляха.

– Орк! – яростно воскликнул Вайманн, снова замахиваясь чеканом.

Азар протянул лапу и слегка толкнул его в плечо.

Слегка, но дверг отлетел в сторону, будто его лягнула лошадь. Котик еще не мог рассчитать силу нового тела.

Паук скрежетнул жвалами и вмиг скрылся в высокой траве, взлетел по дереву и исчез в кронах…

Выстреливший издалека Лантир тоже промахнулся.

– Что ты творишь? – закричал дверг, вскакивая. – Что ты… Орк! Бляха…

– Пр-рекрати ругаться, – насупился орк. – Пр-ри девочке же!

– Ругаюсь? Убил бы! Бляха, ох…

Дверг сердито поджал губы, зачехляя чекан. Так позорно упустить талисман дайны Ольвы Льюэнь! Из-за орка! Орка!

Эльфийка молча приладила стрелу и скользнула в чащу. Котов повернулся к витязю.

– Тайтингиль… – сказал орк. – Они и пр-равда разумные. И р-разные, точно тебе говорю. Пер-рвый был умный, хитрый, злой. Но др-ругой… Правда боялся и не хотел нападать. Ты слышал, он пытался… сказать что-то, поблагодар-рить, что мы его не убили… Ох, у них глаза Мастера, такая жуть…

– Я видел все. Они действительно разные. Тот, которого ты упустил, крупнее прочих и смотрит иначе, – сдержанно кивнул витязь. – Да, это действительно порождения Цемры и Мастера Войны. В них есть магия, немного. Зато изрядно ненависти и жажды чужой плоти. В разуме они отличны друг от друга… но они и впрямь мыслят, как желала их мать. Это не… животные.

– Они едят мозги, – подал голос Лантир. – Возможно…

Дверг крайне выразительно вздохнул.

– Ринрин ушла за ним… из нас нет другого разведчика столь же быстрого и бесшумного, – сказал Тайтингиль. – Паук бросился в чащу, лошади не пройдут там. Доверься ей. Даже я не сравнюсь с Голубой Лаской в искусстве выслеживания врага.

– Мы будем ждать ее?

– Она найдет дорогу сама и вернётся в мой старый дом, – ответил Тайтингиль, – в замок Золотой Розы. Мы остановимся там по пути к Оллантайру. А ты ранен. Тебя надо перевязать.

Орк впервые глянул на кровоточащее плечо.

– Н-ну…

– Я, пожалуй, оставлю вам лошадь, – сказал вдруг Ир-рик, – пойду в рощу, помогу. Двигаться быстро и бесшумно дверги тоже могут. А оставлять дев в подобном месте – таки нет…

– Ступай, – согласился витязь. – Я видел в деле двергских… ювелиров много раз, совсем недавно – в Москве, и они были достойны самых добрых слов. На всякий случай: ты знаешь, где мой дом?

– Знаю, светлейший, ходил мимо караваном.

– Отлично. Иди сюда, Котяра, я перевяжу плечо – и поедем немедленно.

Тайтингиль подошел к коню и открыл седельную сумку, вынимая тугую скрутку чистой тряпицы.

– Та-ай…тингиль, – тихо сказал Котяра. – Я же… не бесполезное создание, а?

Витязь молча огладил серую шершавую шкуру на плече орка.

– А я, Тайтингиль? Кажется, ты вовсе не принимаешь меня в расчет, – надменно, но с явной обидой сказал Лантир.

– Ты не в отряде, – ровно ответил эльф. Он не глядел на стража Нолдорина и был поглощен раной Котяры, совершенно не опасной, более похожей на глубокую царапину; снял наплечник и негромко пел, прилаживая повязку. Котяра чувствовал себя героем и наслаждался прикосновениями теплых сухих рук. Жмурился, пару раз ойкнул.

– Я тебе не приказываю, – продолжил Тайтингиль. – Не приказываю, Лантир. Хочешь, ступай за Ринрин и двергом, хочешь, следуй с нами или своим путем.

Ровный тон исключал вероятность оскорбления.

Исключал?..

Нолдоринскому стражу в очередной раз пришла в голову неприятная мысль – кажется, его тут вовсе не желали видеть.

– Не желали, не желали, – выговорил Азар, берясь за уздечку.

Черноволосый красавец эльф нервно дернулся.

– Я сказал это вслух?

– Подумал ты слишком громко… – ответил орк, и волны памяти снова понесли его в пучину ностальгии. – Жабонька ты моя инопланетная… мой… ну не мой, а пр-росто, просто, ну… куда ж занесли тебя космические ветр-ры, а?

– Скучаешь по Мастеру Войны, – не спросил, а сказал Тайтингиль. – Вы ругались и даже дрались каждую минуту, но он без колебаний спас тебя от гибели, а ты теперь скучаешь. Я тоже желал бы видеть его здесь… или хотя бы понимать, где он. Хотя бы понимать…

Спать здесь, конечно, было нельзя.

Вообще нельзя было спать.

Раньше, смежая веки, он падал в черный покой, нейроны отдыхали. Сейчас и во сне на Мастера Войны наваливались калейдоскопы образов, столь ярких, что иногда он не видел грани между ними и явью. Боль не отпускала даже во время отдыха.

Потерять рассудок было еще страшнее, чем жить в чешуе.

Да, теперь он знал, что такое страх. Понимание страха пришло одновременно с болью.

Мастер Войны дремал вполглаза, ожидая врага. И перебирал воспоминания и обрывки снов.