Витязь. Тенета тьмы

– Мастер… Войны, – выговорил Мрир, и повисла тяжелая тишина. – Где он… Мастер Войны? Дракон?..

– Летать учатся. Скоро прибудут, – елейно изогнулся Червень. – Не гневайтесь, ваше могущество. Нынче проведу вас в ту же комнатку, где вы раньше останавливались. Велю подать воды, вина и пищи. Только с драконом-то не выпьешь… не выпьешь. Не жрут они ничего, только воду лакают да брагу иногда, когда им совсем невмоготу. И муштруют нас без устали… Такие вот дела.

– Откуда взялся… дракон? – тяжело спросил Мрир, уже предполагая ответ.

– С неба упали, – ответил Червень. – Взяли и упали, мы как раз эльфов собирались пойти побеспокоить. Господин Карахорт войско собрали, а они возьми и упади… Да так неловкенько…

Услышав скрежет драконьих когтей и шуршание чешуи, Мрир уже почти спокойно отложил сплющенный шлем.

Урок Всесоздателя был понятен ему. Магов и волшебников, оберегавших Эалу, точно сторожевые собаки, создали не для того, чтобы они множились.

Он – смог.

Цемра в муках родила пластинчатое яйцо, и уже из него на руках Мрира спустя год или два появился младенец. Увидев его, паучиха сразу потеряла к нему интерес. Карахорт был не такой, как она хотела: слишком слабый и отвратительно, жалко уродливый, он совершенно не соответствовал ее представлениям о достойном наследнике.

После этого они не виделись и с Мриром. Было незачем. Очередной эксперимент провалился, и великая повелительница тьмы очень легко списала его со счетов. Она двигалась дальше. Мрир остался.

Звездная башня мудреца была окутана странными слухами, пока не стало ясно, что рассудок у ребенка все же есть и своими желаниями он со временем сумеет управлять. Когда слухов стало слишком много, волшебник испугался разоблачения. Так начались долгие годы службы Карахорта прежнему Темнейшему, Таурону, – службы с закрытым лицом, всегда закрытым – или в железной маске, или в шелковой полумаске, пеленающей уродливые челюсти. На то, чтобы сделать его лик обычным, человеческим, не хватило даже могущества отца… Он исправлял – и вскоре уродливая пасть расползалась обратно, магия не держала маскировки перед злобной мощью истинного лица…

Дракон застыл чуть поодаль от мага, церемонно раскинув крылья, на одном из которых виднелись свежие шрамы, кости были скреплены неловко сделанной шиной. Он надменно изучал старика белыми глазами, в которых кинжальными разрезами бились вертикальные нити зрачков.

Мрир смотрел в шипастую алую морду.

– С-снова магия… Твои ц-света с-серый и крас-сный, – выговорил дракон. – Я вижу твою с-силу…

Волшебник стиснул пальцы на посохе, голова ящера метнулась вперед стремительно и страшно, опережая выплеск магии.

– Не с-смей… Из-сжарю. Положи пос-сох, ш-шпион.

Старик показно тяжело наклонился, но дракона было не разжалобить. Более того, он заставил оттолкнуть посох от себя ногой и поднять над головой руки.

– Я не шпион, – сказал Мрир. – Я… лекарь. У тебя болит крыло, а я лекарь. Я друг.

Острые зубы в несколько рядов хищно блеснули.

– Не мне. С-старик, с-скрывающий с-силу. Начавш-ший с-со лж-ши. Ц-сель виз-сита?

Мрир видел дракона так же, как дракон видел его, сквозь сферы. Острый, режущий белый свет, как исходит от дальних звезд, – вот каков был дракон. Не такой, как все виденные им ранее. Будто в чешуйчатую суть оказалось замуровано нечто совершенно иное…

– Я хожу по всей Эале, помогаю. Помогаю своей силой, лечу разные болезни, а мне платят – деньгами или пропитанием. – Мрир на ходу втискивался в привычное обличье кроткого благодетеля, а мозг лихорадочно работал, пытаясь понять, как совладать с громадной и явно недоброй зверюгой. – Тут, в Моруме, никогда не было… лекаря.

Неуклюже сделанный крепеж драконьих костей подтвердил: он на правильном пути, нужно развивать легенду.

– Ты рано пробуешь крыло, – выговорил волшебник. – Оно не срослось и не окрепло еще. Позволь, я помогу. Помогу… за десять золотых монет.

Дракон некоторое время смотрел молча, потом подшагнул ближе. От громадного багряного тела изливался небывалый жар.

Он приблизил клыкастую пасть прямо к лицу Мрира.

– Ош-шибешься… умреш-шь…

Мастер Войны поднял хвост, и грозное золотое жало остановилось под подбородком волшебника.

– Вот так убивают под моим с-солнцем… – прошипел он.

Кончик хвоста вмялся в загорелую сухую кожу, но не проколол ее. «Пока не проколол», – понял Мрир. Кто бы он ни был, одержавший верх над драконьей сутью, добра от него ждать не следовало. Покорности – тоже.

Но у всех есть слабости.

– Можешь убить меня, я и так стар. Крыло гноится. Два месяца… три тебе не видеть неба. Если найдешь иного лекаря.

Он попал в точку. При упоминании неба дракон как-то по-человечески жалобно моргнул.

Жало перестало давить.