Витязь. Тенета тьмы

– Вы не бедный, – с нажимом продолжила Алина, почему-то ощутив на пальцах удобный выкидной ножик. – И вы иногда даже не портной! Вы…

Лев Абрамович повернулся и посмотрел сквозь нее, будто впитывая поверхностью расширенных зрачков многовековую, мягкую, особенную портновскую пыль, пахнущую старой Москвой и обстоятельным под-московским бытом, и чуточку – травками специального сердечного чая тети Сары, и богатыми тканями, приехавшими из неизвестных стран…

Алина длинно выдохнула и стукнула кулачками по задрапированным в черное остреньким коленкам.

Лев Абрамович, мурлыкая под нос, жестами послал белошвеек за тканями, и те понесли ему штуки за штуками, отрезы за отрезами. В выборе преобладали цвета металлик, холодные тона, остальное портной забраковывал.

– Он ранен был, – тихо сказала Алина. – Он, Мастер Войны. Ему нужна помощь. Моя. Наша. Я вот уверена. А вы…

– Еврей, как есть, – жестко буркнула Маруся. – Знает, но не говорит. Может, денег ему предложить?..

Лев Абрамович обиженно подобрал подбородки, чтобы возразить, но…

– Мы всего лишь хотим сделать так, чтобы помощь не понадобилась еще многим, – послышался ровный мужской голос.

Из-за пыльной ширмы, утыканной иглами и булавками, вышел коренастый мужчина с аккуратной бородкой, с весьма убедительной осанкой, в хорошем пиджаке горчичного цвета.

– Иван Андреевич?..

– Никто не сомневается в вашей смелости, Алина Николаевна, – сказал король под-московных двергов. – Просто ситуация весьма и весьма сложная. Боюсь, она даже и не в моей компетенции, хотя я делаю все возможное. Светлейший витязь дал мне поручение заботиться о его… семье. – Его голос чуть потеплел, вокруг проницательных глаз собрались лучики морщинок. – Заботиться в его отсутствие.

«Семье»!

Лев Абрамович, окончательно что-то решив по поводу Маруси, обид и темы межрасовых и межпланетных отношений, отступил и шуршал теперь в отдалении рулонами пожелтевших выкроек.

– У меня, может быть, своя семья, – не глядя на Монахова, сказала Алина. – У меня, может… своя собственная. Семья.

В носу снова предательски пощипывало. Но Алинка, стойкая и сильная девочка, когда-то бестрепетно «пристрелившая» объективом айфона отца с двумя чужими тетками в кровати, не собиралась сдаваться.

Иван Андреевич тоже не собирался.

– У вас – точно – были неприятности. Из которых я помог выбраться. И я не советовал бы вам сейчас искать, – король двергов сделал значительную паузу, – новых приключений. На… – Его взгляд скользнул по утянутым джинсами бедрам Алинки.

– Вы, гражданин, советов не давайте, – строго сказала Маруся. – Мы давно уже не Советский Союз. Нам мужиков надо выручать. Наших. Можете помочь – помогите. Нет – сами будем искать дальше.

Иван Андреевич развернулся к ней и некоторое время оглядывал великолепную северную деву. Маруся рефлекторно уперла кулаки в бока и смотрела прямо, не мигая.

– Ничуть не сомневаюсь и в ваших способностях, Мария Кузьминична, – наконец сказал Монахов, тщательно подобрав слова, – но и вы меня поймите. У меня есть миссия. Охранять. Оберегать. Всеми доступными мне способами. В данном случае это значит – убедить вас… не мешать. Не мешать… себе же. Надеюсь, вы поймете меня. Обе.

– Смотри-смотри, – проворчала медведицей Маруся, – на меня и не так Егорыч смотрел, когда по накладной водки не довез, а я ущучила…

Алина поднялась.

– Иван Андреевич. Но вы хотя бы можете сказать мне… нам. Сказать нам хоть что-то. – Ее голос звенел, но вдруг она понизила тон и совсем жалобно, по-девчоночьи прибавила: – Ну пожалуйста…

Король-под-Москвой замер. Подумал, глядя на странную парочку – огромную северную бабу с толстенной косищей и бюстом седьмого размера и маленькую Алинку, словно выпавшую из мультика-аниме.

– Скажу, – неспешно выговорил дверг. – Если вам, барышни, попадется в руки странный ингредиент – жидкость, тяжелая, как ртуть, красного цвета, переливающаяся градиентом в золотой… и быстро кристаллизующаяся на воздухе… Немедленно дайте знать. От этого напрямую зависит положение дел, – улыбка чуть тронула его губы, и взгляд снова вернулся к Марусиному великолепию, – у ваших мужчин. Зависит, как быстро к ним на выручку попадут бойцы «Одинокой Горы». Убедительно вооруженные по последнему слову современной техники.

– Чайку, девочки, – сказала тетя Сара, покачивая бедрами и вынося поднос с разнотипными, покоцанными временем чашечками из недр обители двергов. – Это чай с багульником, но, поскольку багульник смертельно ядовит, я положила его немного…

Маруся принюхалась, кивнула.

– В самую меру ты положила, тетка, багульника… убери, не доводи до греха.

Под рукавом-фонариком ситцевого платьишка загуляли мышцы.

– Умница, – одобрительно выговорила тетя Сара. – Ты таки детка умница, – и уважительно обвела взором Марусин тухес, во всех смыслах превосходящий ее собственный.

– Ладно. – Алинка взяла чашку чая и выпила залпом. – Ладно. Багульник так багульник. Уже все равно. Пошли, Марусь. Это не конец. Это – начало.