Витязь. Тенета тьмы

— Там еще дверги! Дверги атакуют снизу, они принесли взрывные горшки! — прозвенел женский голос с вершины одного из камней. Несколько воительниц взбежали повыше и оттуда расходовали запас стрел, пока остававшихся у них.

В доказательство их слов что-то хлопнуло — за пределами видимости, но несомненно, а часть пауков на миг замерла и повернулась в сторону звука.

И хлопки пошли один за другим.

— Вайманн! Ты, ювелир! — восхитился Котяра. И особенно ловко опустил секиру на замешкавшееся паучье скопище, вышибая кровавые брызги и фейерверк черной хитиновой крошки.

— Не теряйте надежды! — прокатился голос Оллантайра. — Пресветлая Наиллирис также с нами! Я вижу ее отряд и ощущаю дыхание ее души! Надо соединиться в середине долины и взять круговую оборону! Иначе враг не даст… не даст…

Правителю Тенистой Пущи тоже было нелегко в бою. Серебряные доспехи его были замызганы, светлые волосы слиплись.

— Тайтингиль! Держим совет!

Три всадника пробились на скалу повыше — осмотреть поле боя. Оллантайр, Тайтингиль и умудрившийся не отстать от могучих и мудрых Котов на уставшей, пыхтящей Винни, из пасти которой торчало несколько слабо шевелящихся ног с блестящими когтями. Они замерли над кипящей долиной, где высился Храм Жизни, тускло отблескивающий старым металлом.

Эльфы, орки, быкоглавы встали понизу в странный, но единственно возможный теперь обережный круг.

— Это море, — выговорил Оллантайр. — Море врага. Долина сделалась исчадием тьмы. Они словно текут изнутри этого баррам тррур Храма Жизни. Там были мириады яиц, и сейчас каждый паучок счел нужным вылупиться. Нам не справиться без большого огня. Не справиться. Я слал гонцов и к Мриру.

— Мрир, он… — заговорил Тайтингиль — и в тот же миг пауки, собравшиеся в плотную черную волну, понеслись в атаку на скалу, прервав его речь.

— Нам жабонька поможет! — запыхтел Котяра, расшвыривая черных тварей, скидывая их со скалы, с той стороны, которая оказалась ненадежной. — Жабонька за огнем и полетел, ну!

— Даже не стану спрашивать, почему ты зовешь его так, орк, — медленно произнес Оллантайр, раскинувший пару мечей, словно острые крылья хищной птицы. — Даже не стану…

— Смотри, Оллантайр! — выкрикнул Тайтингиль. — Смотри туда! Наиллирис призывает силу Солнца и сражается на своем фланге! Но я не мог представить, что… что их тут столько, детей Цемры. Не мог!

— Та-ай, — вдруг растерянно пискнул Котяра. — Посмотр-ри туда… ты тоже видишь, а? Или я окончательно спятил?

Пару секунд оба эльфа следили за золотым силуэтом, стрелой несущимся поверху черного моря врага.

— Все страннее и страннее, — сказал Оллантайр. — Это Даэмар… Даэмар. Но на чем… он едет?

— На пауке. Верхом!

— Это, скорее всего, Эстайн, — выговорил Тайтингиль и неожиданно усмехнулся: — Эстайн, которого ты оставил под стражей Даэмара. Кто сетовал, что все смешалось в мире Эалы? То ли еще будет!

— Не так плохо все у нас с тобой, а, рогатый братец? — Эльфийский лучник внизу, под скалой ткнул быкоглава локтем в могучий бок, забранный стальной пластиной. — Смотри, если влезть к тебе на загривок, я смогу удачнее стрелять…

— Хорошо бы удачнее стрелять. Пауки едят тела, — сказал Котов, ни разу не муркнув. — Лучше не оборачиваться туда, где мы уже прошли… и где остались трупы. Пауки едят и растут. Прямо на глазах.

Растут.

В белых перламутровых пуговках зажигается отсвет разума.

Жвалы, покрытые кровью, пенятся ядом…

— Где же твоя надежда, Тайтингиль? — нетерпеливо сказал Оллантайр. — Где огонь? Где Мастер Войны, который больше не дракон? Что за повелитель пауков нам противостоит? А может быть, он и ведет паучье войско на нас? О, как нужен Мрир сейчас, что же он мешкает!..

Котов открыл рот, чтобы снова заступиться за жабоньку — и в этот момент золотой паук последним скачком запрыгнул на скалу к Оллантайру и Тайтингилю.

— Мама! — вскрикнул орк, на всякий случай замахиваясь секирой.

— Опусти оружие, орк! Он сказал, желает помочь! — выкрикнул Даэмар, стекая с твердой хитиновой спины. — Он сказал, что знает врага… знает того, кто встал во главе пауков…

Волосы лесного стражника были встрепаны от долгой езды и колкого сухого ветра, скулы покраснели и облупились.

— Это лучший брат, — проскрипел золотой паук, заглядывая странными белыми глазами в лицо Тайтингиля. — Лучший брат, особый, сильный. Он сказал… слушаться его. Я могу не слушаться. Я, Эстайн.

Глава 27 Эстайн

Внутри металлической громадины что-то заскрежетало, и застывшие на несколько тысяч лет наружные створки ангара медленно разошлись.

Транспорт пополз по причалу, попутно выпуская тупые широкие атмосферные крылья.

Мастер Войны, слишком маленький, в приталенном алом платье, вышитом золотом, утонул в кресле, пристегнутый широченными ремнями. Рассчитанные на криданцев, ставших за много столетий скальными орками Эалы, для более миниатюрных пассажиров эти кресла казались бездонными.