Витязь. Тенета тьмы

«Ничего не ест — только разводит себе протеины Ирмы Викторовны… вроде бы ему нельзя. Вроде бы у него непереносимость животной пищи. Может, аллергия…»

Оля-Оля, Алора. По-своему толковая детка, может, и вызволить ее?.. Может, еще пригодилась бы.

Червень тихо скорчился в углу комнаты, примечая, о чем беседуют, чего хотят. Беседа с самого начала не задалась, господин дракон сразу невзлюбил добренького старика, сразу! Когда разговор стал совсем уже острым, горбун выскочил в коридор и прижался там в углу у окованного сундука, пережидая бурю.

Не хватало еще пострадать самому!

Четыре орка из искаженных тащили Мрира, Червень поспешал следом с посохом. Мастер Войны не велел давать палку в руки магу, пока тот не покинет пределы Морума.

Орки бросили старика по ту сторону крупных белых камней, которые издревле знаменовали границу… Мрир поднялся, оправляя одежду и шляпу.

Червень бочком приблизился и протянул посох.

— Вот, палочка ваша.

Убедившись, что орки не слушают, волшебник присел на корточки.

— Червень, я хорошо помню тебя. Ты умный мальчик, Червень, ты достойный, я всегда это знал. — Старческая рука коснулась плеча горбуна. — Когда ты решишь, что пришло твое время править этими землями, просто подлей этой твари крови в питье. Крови. Взятой от живого… кого угодно. Дракон… Мастер Войны погубит себя сам. Ты понял?

— Крови… крови от живого… Понял, да, понятненько, я умный, да, умненький, — прошептал горбун. — Вы уж извините, что так с Карахортом вышло.

— Что было — то прошло, — жестко сказал маг, забирая посох. Боль полоснула по сердцу — годы, десятилетия, столетия тщательного взращивания; младенчество, отрочество, взрослость сына; служба у Таурона, собственное воцарение…

И смерть.

Алая, черная. Смерть с белыми глазами. Направленная волей Сотворителя именно сюда, в этот миг и в этот час.

Мрир свистнул, и сияющий конь стрелой вынесся на зов из редколесья, примыкавшего к Морумским скалам.

— Я хотел посмотреть, кто уничтожил моего… кто лишил меня надежды на… — Сильная ладонь снова провела по тщедушному плечику. — Что же, так бывает, правители сменяют правителей, эпохи идут за эпохами, смерть следует за жизнью, но иногда и жизнь может быть смертью, мальчик. Кровь, живая кровь. Ну или плоть — но тварь слишком подозрительна. Запомни хорошо. У чужака не так много слабостей, и самое опасное для него — это он сам.

— Запомнил, — прошептал Червень, глядя, как старец вскакивает на коня. — Я умненький, я хорошенький, я запомнил.

Глава 12 Крепость Золотой Розы

С высокого, только начавшего окрашиваться желтыми штрихами склона спускалась едва заметная тропа, пробитая до вкусно-оранжевой песчаной почвы. Под холмом лежала долина, на которой причудливой петлей раскинулась сверкающая лента реки. В крутой излучине прорисовывалась роща могучих деревьев, в ее тени виднелись небольшие домики — слобода, обнесенная крепким забором, отделенная от возможных врагов рекой, рощей и серым невысоким скальным утесом. Он высился там, где два изгиба реки образовывали сужение, — и здесь же к нему были пристроены квадратная башня и широкая стена. Они запирали проход в излучину, к слободе и роще; перед крепостью были нарезаны несколько квадратов полей, обнесенных плетнями.

Котик понял все по тому выражению, с которым Тайтингиль смотрел вниз.

— Так ты помещик, да-а?

Это Дорожная крепость, — пояснил витязь. — Очень древняя. Она исстари лежала на перепутье дорог… только те пути, как и города, которые они соединяли, давно погибли. Теперь тут одна езжая дорога — из Тенистой Пущи в Нолдорин и дальше, к соленой воде. Я восстановил крепость из руин, и несколько поколений назад со мной поселились три семьи людей, которые остались здесь. Теперь это место называют Крепостью Золотой Розы. Розы у меня растут, но не так много, как хотелось бы.

Тайтингиль скосился на Лантира и вдруг изогнул в усмешке угол рта, похожего на шрам.

— Когда мне доведется отправиться за Ирмой, я наберу разных сортов роз у тамошних садовников.

Орк клыкасто улыбнулся — он любил Москву…

Витязь тронул коня и поскакал вниз — только взметнулся золотой плащ волос, поспешал и Котик. Кобыла Винни Пух прилежно била широкими круглыми копытами в почву, пудовая секира игриво тыкалась рукояткой в бок. Адреналин весь вышел, зазнобило — так, будто Котяра простыл. Боль в раненом плече стала ощутимой. Орк тоскливо подумал, что аптеки тут тоже нет, и вместо деловитого участкового хирурга ему разве что споют протяжную эльфийскую песню.

Вблизи крепость в излучине оказалась намного больше, чем выглядела сверху. Игрушечный рыцарский замок перерос в нависающую суровую башню, и чуткий Дима заранее поежился, представляя все тот же брутальный быт, что был представлен в доме Тайтингиля в Нолдорине.

«Водка тут точно есть, для дезинфекции. Без водки тут никак нельзя…»

— Тай…тингиль, ты живешь не один?

— Со мной мой друг и соратник, Гленнер. Он эльф, но считает себя слугой, — сказал витязь, — заботится обо мне, о моем удобстве, о крепости, присматривает за людской слободой в священной буковой роще.