Витязь. Тенета тьмы

Шумное дыхание и тяжкая поступь; низкорослые кусты под громадными ногами трещали. Котяре показалось, что конечностей там не две и не четыре, а намного больше, и что ростом жуткий гость выше двух метров, и что…

Тайтингиль вогнал меч в кочку и сделал шаг вперед, протягивая руки.

— Приветствую!

Котяра выдохнул и бессильно повалился обратно, раненая нога казалась ему налитой чугуном.

Громадная кобыла выбралась из растительности, по пути затянув куст купины в пасть целиком. Гленнер, сжавшийся в неловкий комок на холке огромной лошади, откинул капюшон дорожного плаща, открывая лицо.

— Гленнер! Винни!

— Как ты управлялся с ней, Котов, не приложу ума, — буркнул Гленнер, — она все время ест.

Орк просиял и, презрев боль в ноге, начал было рассказывать, как именно, но Тайтингиль прервал его излияния:

— Гленнер, ты… ты один? Ты ехал верхом?

— Я не хотел, — сухо сказал калека, давая сильным рукам витязя снять его с высоченной кобылы, которая сосредоточенно хрумкала, — но я увидел дракона, который полетел к Россыпям. Дракона! И тут же поскакал следом.

— Тебе удалось, — тихо выговорил Тайтингиль. — Удалось!

— Я слишком люблю лошадей… чтобы примириться, что больше не взойду в седло, — подытожил калека.

Тайтингиль тем временем раскрыл чересседельные сумы. Котяра радостно внимал с моховой постели, даже недомогание словно отступило; запах вкусняшек щекотал чуткие орочьи ноздри.

— Я готовился — там, в замке. Подобрал себе хорошую смирную лошадь, умную лошадь, — в этих словах был явный укор, но Винни не слушала. Она ела. — Я обучил ее стоять смирно, скакать ровно, слушаться тех команд, которые я могу подать. На ней я доскакал до Россыпей. Там я понял, что никогда нельзя быть готовым ко всему, Тайтингиль. Потому что я не мог заранее обучить ее не бояться пауков. Чудовище прыгнуло, спугнуло кобылу, она шарахнулась… подпруга лопнула, сумы и седло остались мне, а она ускакала.

— Не ушибся? — сочувственно спросил Азар, протягивая лапищу за ломтем хлеба, переложенного копченым салом; витязь открывал флягу, полную чего-то медово-ароматного.

Гленнер колко глянул и не ответил.

— Я убил паука, но потерял много времени. Зато увидел вашу битву. Это было страшно. Дракон… Вы оба прыгнули на него. Вы оба.

«Идиоты», — зависло в воздухе.

— Так было нужно, — отозвался Тайтингиль.

— Я понял, — неохотно выговорил Гленнер. — Я многое понял тогда. Когда дракон улетал, а вы висели на нем, следом поскакал маг… Эта кобыла сама подошла ко мне, далась в руки. Позволила навьючить себя. Она слушается без обучения. Только…

— Много жрет! — радостно закончил Котов. Винни Пух подошла к нему и возила по серой башке и щекам добрыми слюнявыми губами, оставляя зеленые пенные следы и пытаясь перехватить эльфийский хлебец. Котов сунул ей в рот последний кусочек.

— Ринрин? Дверг? Лантир? — отрывисто спросил Тайтингиль.

— Я не видел никого. Я думал, маг найдет вас первыми. Но…

— Не всегда понятны решения волшебников, — напряженно выговорил витязь, и на болоте словно запахло озоном, грозой. — Не всегда. Может, он решил преследовать дракона далее, а нас предоставить нашей судьбе.

— Да.

— Мы очень р-рады, что нашлись, — с чувством сказал орк. — На самом деле было стр-рашновато…

Тайтингиль разворачивал чистое полотно, привезенное Гленнером, раскладывал какие-то пучки травы, снадобья в маленьких жестяных коробках. Котяра сообразил, что сейчас его снова будут лечить, и тихо завыл, мигом утратив оптимизм. Винни успокоительно дышала ему на ухо, не отходя ни на шаг.

— Мы стоим ночь… и наутро уходим, так быстро, как только получится, — уходим к Оллантайру, — говорил витязь. — Нолдорин слишком долго живет в комфорте, и слишком привык этот град к торговле вместо войны. В лесу я найду более ловких следопытов… и воинов. Надо искать еще паучьи кладки, Гленнер. Сам же я последую за драконом. И я хотел бы найти его прежде, чем маг.

— К Оллантайру, светлейший. Как скажешь. — Гленнер вынул клинок и приземистой тенью ломанных очертаний встал между Тайтингилем и ночной тьмой. — Но зачем вы накинулись на дракона? И зачем тебе идти за ним снова?

Витязь опустился на корточки, чтобы срезать дурно пахнущую повязку с бедра орка.

— Это он, Гленнер, — выговорил Тайтингиль, — наш друг, о котором я говорил тебе. Мастер Войны.

Лицо калеки исказила странная усмешка, черты причудливо исказились в лунном свете.

— Друг? Он едва не убил вас. Он…

— С ним что-то неладно, Гленнер, и мы не бросим его в беде.

— Ни-ни-ни! — запричитал орк, и было непонятно, относится его протест к действиям эльфа или к его словам.

— Я видел безумие в нем, — сказал Гленнер. — В вашем друге. В драконе, от которого, ты говорил, зачала детей Цемра. Икота Сотворителя! Ты всерьез рассчитываешь его… образумить?

— Я да. Мы. И мы образумим, хотя он, слив свою сущность и кровь с кровью Альгваринпаэллира, изменился, — тихо сказал Тайтингиль. — Он, Мастер Войны.

— Ему подходит это имя… — прошептал Гленнер. — Он война. Он смерть. Редкое единство наименования и сути.