Витязь в волчей шкуре [СИ]

— Жанна Валерьевна у нас приболела, машинка без дела стоит. Поищи себе работу на бирже фриланса, определись, что умеешь. С пяти до одиннадцати сможешь тут работать, даже когда она вернется. Только мусор не лови и все на флешку сохраняй. Поняла?

Аленка яростно закивала головой.

* * *

Андрей очнулся резко, словно в темной комнате включили свет и в один миг наполнили ее отвратительными запахами солярки, газа и гнили. Он застонал, потянулся и понял, что лежит на холодном полу в своей человеческой ипостаси.

Одежды не было. Холодные прутья клетки врезались в кожу. Синяки на запястьях и лодыжках ныли, не торопясь подживать. А еще неприятнее болело плечо. Один взгляд подтвердил его самые страшные опасения — на плече темнели следы уколов.

Сменить облик не получалось, значит кололи наркотики, регенерация замедлена, но судя по чистому полу, он здесь недавно, либо за ним убирали. Какой сегодня день? Где он? Парень медленно сел, осмотрелся.

Сарай или деревенский гараж, клетка стоит ровно посередине помещения, не позволяя оборотню дотянуться до стен и получить в свои руки хоть какое-то оружие. И эти запахи. Похоже его схватили те, кто знает, на что способен оборотень, даже в человеческой ипостаси.

В помещении полумрак, свет пробивается из маленьких грязных окошечек под самой крышей. Они покрыты таким слоем копоти и грязи, что трудно сказать, что сейчас за окном — день или вечер. Андрей поежился, сжался в комок, обнял себя за плечи, сберегая тепло и тут же негромко выругался, задев следы инъекций. От боли затуманенный разум прояснился. Уколы. Один раз в три-четыре часа в зависимости от вида подавителя! Он вытянул шею и пересчитал запекшиеся ранки. Восемь. Около сорока часов.

Вспомнив о родителях, Андрей схватился за прутья клетки, попытался отжать в стороны, чтобы выбраться. Не вышло. Сооружение было добротно сварено из толстенных железных пластин, края которых кто-то не поленился обработать «болгаркой», превратив в подобие грубых ножей. Он все же попытался не обращать внимание на капающую с ладоней кровь и максимальным напряжением мышц раздвинуть прутья.

Не вышло. Зато ладони выглядели скверно — в глубокие порезы попала грязь, руки ныли, оборотень спохватился, что такие повреждения могут стать опасными. Андрей стряхнул кровь, стараясь смыть ею грязь, а потом принялся зализывать раны, морщась от явного кислого привкуса в крови. Он успел зализать лишь одну руку, когда дверь сарая распахнулась, впуская высокого массивного мужчину, одетого в одни только джинсы.

Андрей сразу отпрянул от решетки и ощерился. Тигр. Крупный тяжелый кот вошел вальяжной походкой и довольно принюхался, раздувая ноздри. В голове у волка неожиданно щелкнуло: отец хмуро перебирает сводки пропавших, говорит много людей стало пропадать в лесу, возле болот. Неужели … людоед?

Жаль его обоняние сейчас мало чем отличается от человеческого. Волк знал бы точно. Людоеды пахнут безумием или тяжелой раной. Этот крупный хищник явно не страдал от ран, зато обожал наблюдать, как страдают другие. Он ходил вокруг клетки, насмешливо глядя на Андрея и шумно дышал, не начиная разговор. Андрей тоже молчал, повторяя про себя как мантру наставления отца:

— Никогда не начинай говорить первым, если не ты собирал переговоры.

Парень чувствовал, насколько его позиция сейчас уязвима, и старался сдерживать чувства, чтобы вовремя уловить малейший намек на необходимую ему информацию. Тигра раздражало молчание пленника, и его глухой рык только укреплял волка, подпитывая его уверенность в правильности выбранной стратегии.

Тигр еще пометался по сараю, потом остановился напротив клетки:

— Дрожишь, волчонок?

Андрей сжал кулаки, буквально заставляя себя оставаться на месте и молчать.

— Твой клан готов заплатить за тебя, вот только я еще подумаю, что им вернуть. Кусок мяса в нарядной упаковке? Или слюнявого идиота с ошейником на шее? А может дикую серую собачку, беззубую и глухую?

Оборотень с трудом сдержал дрожь. Все варианты могли стать реальностью, если тигр знал, как можно применить современные медпрепараты, а он судя по всему знал. Что ж, парень набрал воздуха в грудь, не замечая, как его губы изогнулись в горькой усмешке, доводя тигра до бешенства.

Мысли Андрея вдруг уплыли куда-то в сторону. Вспомнился запах солнца и меда, окутывающий скромно стиснутые девичьи колени, вкус крови на языке, пьянящий аромат, которым юная самочка истекала впервые, ощутив потребность в сыром мясе и горячем самце.

Не покидая своих грез оборотень тяжело вздохнул: бабуля была права, такой идиот не заслуживает молодую самку. Дураки не должны размножаться. Пусть Аленка найдет свое счастье с кем-то другим…