Витязи в шкурах

— Нужные слова всегда можно найти! — президент встал из-за стола и прошелся по кабинету. Генерал тоже встал. — Как ведут себя другие родственники пропавших?

— Родителям Телюка пока ничего не сообщали, мать и отец Ноздрина-Галицкого плачут. Евдокия объяснений не требует.

— Какая Евдокия?

— Гражданская жена Ноздрина.

— Не волнуется за мужа?

— Говорит, что он жив. Что Телюк тоже жив. Что оба сейчас далеко и обоим угрожает опасность. Серьезная опасность. Евдокия тоже приходила ко мне, вместе с Голуб. Но не скандалила.

— Она на картах гадает или ясновидящая?

— Что-то вроде того.

Президент намерился сказать, но покосился на экран монитора, где совсем недавно демонстрировался секретный фильм и смолчал.

— Говорить с Голуб все равно придется, — сказал задумчиво после долгой паузы. — Силой мы ничего не добьемся. Самый лучший вариант — она должна лично опубликовать опровержение на свою статью в Интернете.

— Не согласится, — уныло сказал генерал. — Вы же читали! Чтобы изменить такую позицию…

Президент посмотрел на генерала, затем — на часы.

— Сейчас шестнадцать двадцать две. В двадцать два ноль-ноль я приму Голуб и эту Евдокию. Ясно?

— У Голуб годовалый ребенок.

— Подождет в приемной! Поспит на диване, — поправился президент.

— Если откажутся идти добровольно, можно применить силу?

Президент внимательно посмотрел на своего генерала. Улыбнулся.

— Возьмете у главы администрации официальное приглашение, на гербовой бумаге. Думаю, этого достаточно.

— Разрешите идти! — обрадовано спросил генерал.

— Разрешаю! — сказал президент. — Вот что, Сергей Иванович! — остановил он генерала уже у самой двери. — Цечоева вы мне все-таки достаньте! Хоть из-под земли! Тогда я окончательно закрою эту тему.

Не дожидаясь ответа, президент пошел к столу.

Глава двенадцатая

Сторожа предупредила о приближении врага еще с вечера, поэтому первые разъезды половцев, с рассветом появившиеся на лугу перед городом, не застали защитников врасплох. Дружинники и вои на стенах Путивля (простой люд Ярославна, помня о Римове, запретила пускать на забрала) с во все глаза смотрели, как всадники в остроконечных колпаках и таких же шлемах по-хозяйски разъезжают по дальним концам покинутого жителями посада, заглядывают во дворы и избы.

Скоро десяток половцев пригнали к посаду толпу смердов в полотняных рубахах, и те споро принялись раскатывать по бревнышку крайние дома.

— Надо было сжечь посад! — с досадой сказал Михн. — Еще вчера. Оставили поганым готовые бревна для забора.

— Город мог загореться! — возразила Ярославна. — Сушь-то какая! Какая разница, где половцы бревна возьмут?

— Но полдня были бы наши, — не согласился Михн. — К полудню у них появится забор, и поганые приступят к острогу. Борзо начали. Даром время не хотят терять. Наши хоть видят?

Словно отвечая на его слова, внутри острога повернулась балка камнемета, и круглый мячик, превращаясь в точку, помчался туда, где суетились люди. На краю улицы, рядом с помахивающими саблями всадниками вспыхнуло красное облачко. Кони шарахнулись, двое половцев упали. Люди в полотняных рубахах брызнули в стороны.

— Ай да Улеб! — радостно закричал Михн. — Углядел ворога!

«Это не Улеб,» — хотела сказать Ярославна, но промолчала.

Уцелевшие от разрыва глиняных сотов всадники поскакали за убегавшим полоном, наотмашь хлеща смердов нагайками. Крича и ругаясь, стали заворачивать. В этот момент на лугу один за другим упали два красных мячика, осыпав убегавших и преследователей осколками. Еще два всадника рухнули на траву вместе с конями, но и несколько людей в белых рубахах остались лежать недвижимо. Уцелевшие полонные ринулись к реке, всадники растерянно закружились на месте, затем помчались прочь. Вслед им из-за тына острога вылетело несколько стрел, но не догнали, в бессильной злобе ударив жалами по траве.

— Рано кидать начали! — вздохнул Михн. — Теперь поганые знают, где у нас камнеметы.

«Только что радовался! — сердито покосилась Ярославна, но промолчала. — Может, и вправду Кузьма поторопился?..»

— Молодец, боярин! — радостно воскликнул Улеб, с забрала острога наблюдая, как скрываются за углом острога всадники. — Будут знать теперь! Не сунутся!

— Смердов положили, — хмуро отозвался Кузьма.

— Тот, кто с ворогом, не наш! — возразил Улеб, скаля зубы. — Наши здесь и в Путивле, — кивнул он на возвышающиеся за острогом стены города. — Разряжай камнеметы, Кузьма, отдых!..

Но тут, словно назло Улебу, целая орда половцев вылетела на луг, и густой массой застыла перед острогом. Всадник в блестящей броне выехал вперед и поднял над головой палку с крашеным червленью конским хвостом. Орда развернулась лицом к острогу. Передние всадники подняли щиты, а стоявшие за ними натянули луки.

— Сейчас нам будет хорошо! — заключил Вольга, приседая за тыном.

— Людота! Поворачивай камнеметы на луг! — закричал Кузьма. — Половцы прямо на пятне поражения!

Он спрыгнул с забрала и побежал к суетившимся у машин людям. Выхватил из рук помощника кузнеца лом, подсунул под платформу и стал рывками двигать тяжелый камнемет.