Витим Золотой (Роман 2)

- Вот именно, господа! - Эти слова Теппан произнес дрожащим голосом. Он был напуган не только самой забастовкой, но и ее финансовыми последствиями, от чего зависело все его личное благополучие. Сейчас в роли главного управляющего он чувствовал себя весьма скверно; стачка вдруг лишила его того удовлетворения, с которым он после отъезда Белозерова, как некоронованный король, самовластно и бесконтрольно управлял территорией, в несколько раз большей, чем его родина Германия.

- Да-а! - просматривая требования, протянул Галкин. - Крутовато замешено.

- Из какой-то бустяковый гусок лошадий мясо! - презрительно выпятив толстые губы, промямлил Цинберг.

- Послушайте, господа! - продолжал Теппан. - "По первому требованию больного должна явиться медицинская помощь", - читал он.

- Очень забавно, очень, - неожиданно проговорил статский советник Александров. Это был маленький, совершенно невзрачный человечек, в длиннополом, плохо сшитом мундире горного инженера. Казалось, что в этом событии он один сохранял необыкновенное спокойствие.

- Вы находите, что это забавно? - раздраженно спросил Теппан.

- Да, господин главный инженер, нахожу. - Александров назвал Теппана по его старой должности. - В прошлом году я просил правление усилить медицинскую помощь. Обратите внимание, господа, что мне ответил лично Альфред Гинцбург. В частности, он писал: "У нас здесь малое количество травматических поражений, почти полное отсутствие в тайге заразных болезней, крайне ограниченное распространение сифилиса, так что требование присутствия врачей равносильно обречению части их на безбожное безделье, все это создает двойственную несправедливость, налагая, с одной стороны, на Товарищество лишнее, ничем не оправданное бремя..." И дальше, господа: "По-моему, следовало бы также обжаловать требование окружного инженера об обязательной выдаче на руки в конце операции всех сумм, причитающихся рабочим, остающимся на приисках". Вот видите, так ответил его светлость господин барон Альфред Гинцбург!

- Что вы этим хотели сказать, господин статский советник? - спросил Теппан.

- Я хотел сказать: "Посеешь ветер - пожнешь бурю", - спокойно и насмешливо ответил Александров. В другое время он бывал резок и до циничности сварлив. Сегодня его словно подменили.

- По-вашему, мы сами посеяли этих подонков общества, вытаскивающих из подворотни красный флаг? - спросил Трещенков.

- Кого вы считаете подонками общества? - спросил окружной инженер.

- Всех, всех, кто сочинял эту крамолу! - выкрикивал Трещенков, потрясая листами.

- Всю работу тут, несомненно, организуют ссыльные, - резко постучав ногтем по плотной бумаге, сказал Галкин.

Александров посмотрел на него с открытым презрением и промолчал. Исправник, видимо, это заметил; свертывая бумагу в трубку, тихим и вкрадчивым голосом продолжал:

- У вас, кажется, с некоторыми из таких лиц имеются связи?

- Что вы имеете в виду?

- Я имею в виду ваше общение с господином Думпе, - ответил Галкин.

- Думпе не только ссыльный, но и служащий компании, к тому же он весьма начитанный человек, и потому беседы с такими людьми, господин исправник, доставляют удовольствие, - спокойно и сдержанно возразил Александров.

- Вашего слесаря Думпе избрали членом стачечного комитета, - вмешался ротмистр Трещенков.

- Тем лучше. С образованными комитетчиками легче договориться, - не сдавался Александров.

- У социалистов есть некто Ленин, - продолжал ротмистр. - Мне хорошо известно, что он тоже весьма ученый, но попробуйте-ка с ним договориться!

- Не имею чести знать, - равнодушно ответил Александров.

- То-то, а вот нам приходится знакомиться, и даже книги, которые этот господин написал, просматриваем...

- В вашей эрудиции, господин ротмистр, я никогда не изволил сомневаться, - съязвил Александров.

- Оставьте, господа, ваши споры! Я ведь не для этого вас пригласил. Теппан, все время в раздумье ходивший от стола к окну и обратно, снова уселся в большое, с высокой спинкой кресло и накрыл ладонью только что полученную из Петербурга телеграмму. - Я хотел бы знать ваше мнение, господа.

После некоторого замешательства начался обмен предложениями. Все отлично понимали, что решить вопрос без участия самих рабочих нельзя. Однако Теппан делегацию не принял и от переговоров отказался. В качестве посредника между рабочими и администрацией был окружной инженер.

Управляющие приисками предлагали более активную часть забастовщиков уволить и рассчитать, в отношении зачинщиков и ссыльных меры должна принять полиция. Трещенков и Галкин одобрительно кивнули. Александров молчал. Горный инженер полагал, что некоторые требования администрация должна удовлетворить. Предлагая это, Александров попросил Теппана высказать свою точку зрения и огласить телеграмму из Петербурга.

- Лично я, господа, разогнал бы этих бродяг без всяких церемоний, даже если бы пришлось использовать военную силу, но у меня связаны руки!..

Теппан давил кулаком лежавшую на столе бумагу и видимо потеряв терпение, схватил ее, резко откинувшись на спинку кресла.