Витпанк

Было уже темно, когда Джонни свернул с магистрали на поворот к Полк-Хилл. Один раз ему пришлось остановиться, потому что жучки-любовники залепили ему лобовое стекло; их было столько, что он не мог ничего разглядеть. Как ни странно, в брошюрах для путешественников, посвященных Флориде, ничего не говорилось об этих маленьких ублюдках, которые черными тучами висели над автомагистралями, постоянно совокупляясь — отсюда и появилось их название. Эти мерзкие насекомые породили здесь целую отрасль промышленности: щитки-предохранители от любовников на решетку радиатора, растворитель любовников для лобовых стекол, шуточные стикеры с любовниками, прикрепляемые на бампер…

Однако Джонни любил Флориду — как только может ее любить парень из Миннесоты. Он ничуть не возражал против того, чтобы никогда больше не увидеть снегопада или обледеневшего дерева. И Луиза думала так же. Первым местом, где они поселились, была Тампа — но там оказалось слишком многолюдно, и он уговорил Луизу перебраться в Полк-Хилл. Здесь была уже настоящая деревня — с коровами, чертополохом и красношеими фермерами с собаками.

Джонни полюбилось это место, но Луиза до сих пор была немного удручена переездом. Тампа ей нравилась больше.

Он свернул возле Уэплс-драйв и снизил скорость, приноравливаясь к залатанному асфальту. Впереди, у Вардов, в каждом окне дома сверкал свет. «По какому бы это случаю?» — удивился Джонни.

Джонни завернул за угол и увидел свой собственный дом. Свет лился изо всех окон. Вот ведь интересно: здесь, в деревне, электрический свет кажется ярче — он уже и раньше отмечал это, но сейчас, безлунной ночью, это было еще более заметно.

Джонни остановил машину и выключил зажигание.

Идя по поднимающимся ступеньками каменным плитам, он заметил, что свет в окнах словно бы пульсировал. Странно… Посмотрев себе под ноги, Джонни увидел на земле сотни — нет, тысячи бьющихся мотыльков. Некоторые из них были не больше центовой монеты, другие — довольно крупными, с бледно-зелеными или желтыми крыльями.

Да, насекомых во Флориде хватало.

— Я бы на вашем месте не стал туда входить, — произнес чей-то голос.

Джонни обернулся и увидел высокого человека в смокинге, дополненном цилиндром и плащом-накидкой, с роскошными усами щеткой. Рядом с ним стояла девушка в расшитом блестками купальнике и туфлях на высоких каблуках.

Незнакомец сделал шаг вперед.

— Боюсь, один из моих знакомых допустил небрежность. Джонс — неплохой волшебник, но демонам третьего круга он не ровня. Увы, его надули так же легко, как мы с вами могли бы надуть ребенка при помощи спрятанной в рукаве карты или монетки с двумя орлами. Теперь он исчез — съеден, полагаю, — но ущерб уже нанесен…

Незнакомец смахнул с лацкана большого мотылька и продолжал:

— Я Максвелл Кернинг, Изумительный Макс, а это — моя ассистентка Дорин. Возможно, вам попадались на глаза афиши: «Изумительный Макс и его Передвижная Чудо-Рама». Нет? Разумеется, это не имеет значения. А что имеет значение — так это то, что Джонс, по-видимому, завербовал вашу супругу и ваших соседей в попытке призвать сюда некоторые весьма неприятные сущности.

— Луиза мне не жена, — сказал Джонни. — Мы не состоим в браке.

Изумительный Макс пожал плечами.

— Подробности вашего семейного положения являются второстепенными по отношению к более широкой проблеме. А именно — к приближающемуся концу цивилизации.

— Мне кажется, это слишком сильно сказано, — возразила Дорин, приближаясь, чтобы встать рядом с волшебником. У нее был мягкий мелодичный голос и, как заметил Джонни, очень симпатичные коленки. — Возможно, дело закончится только Флоридой.

— Но Диснейленд в любом случае падет, — напомнил ей ее сотоварищ. — Я полагаю, разрушение Диснейленда окажется ключевым моментом. Не сомневаюсь, что и все ядро континента будет втянуто в эту дыру. Хаос будет править миром.

— Это верно, — признала Дорин уже совсем тихим голосом.

— Ну что ж, рад был познакомиться с вами, ребята, но мне пора идти, — сказал Джонни. Вряд ли стоило потакать этим сумасшедшим дальше определенного момента. Быть вежливым, но твердым — вот основной принцип общения со всякими шизиками.

Джонни открыл дверь своего дома и вошел в холодный свет.

Все лампы в доме были зажжены и мигали синхронно, словно испорченная неоновая реклама. Посреди всего этого в коричневом кресле сидела Луиза. На ней было пальто, шерстяные перчатки и наушники.

«Господи Иисусе!» — подумал Джонни. Здесь было еще холоднее, чем в Миннесоте, а свет напомнил ему загадочное текучее сияние, заливавшее северные небеса перед бураном.

«Мне на это наплевать», — подумал Джонни, но в тот самый момент, когда эта мысль промелькнула у него в мозгу, чья-то скользкая холодная рука забралась внутрь черепа и выкрала ее, выгребла мысль из головы, словно это была шоколадная конфета, оставленная без присмотра.

— Привет, Луиза, — сказал Джонни. — Ну и светло же здесь!

— Да, уже почти, — сказала Луиза, вставая.