Витражи

Я недоуменно уставился на кольцо, которое перестало светиться, и был вынужден послушаться. Если Акварель иногда и волновалась, то я этого еще не видел. Честное слово, ни разу. Я видел ее в ярости и гневе, видел расстроенную, обрадованную, сердитую… но всегда каменно спокойную и уверенную в себе. Но взволнованную!… Что-то должно было случиться на редкость из ряда вон выходящее.

Акварель, Кристина Темникова, самая могущественная черная волшебница, Темный Властелин, женщина, признанная одной из самых жестоких и беспощадных людей во всем мире, наводила страх на окружающих и у большинства не вызывала ничего, кроме ужаса и ненависти, даже черные маги ненавидели и боялись ее, но безоговорочно признавали своей госпожой. У меня же к ней было совершенно иное отношение. Мы были друзьями, не самыми близкими, но не чужими людьми, если кому-то из нас было что-то нужно, мы могли без предисловий обратиться друг к другу, хотя виделись не слишком часто. Какое-то время я, конечно, дулся на нее за то, что она провела и использовала меня, прикинувшись бедной художницей, но со временем обида прошла, в конце концов, мы вместе сделали великое дело - объединили черных и белых, обиды, по сравнению с этим, - мелочь.

Когда я переместился в ее местную квартиру, обставленную только белой мебелью и белоснежными приборами, коврами и обоями, она стояла у окна с белыми шторами и смотрела на город. Она почувствовала мое появление, даже не оборачиваясь.

– Странное место Владивосток, - задумчиво произнесла она, глядя за окно, - провинция, а вечно здесь что-то случается…

Она, наконец, повернулась ко мне лицом. Да, я не ошибся, Акварель волновалась.

– Хорошо, что ты смог сразу приехать, - быстро сказала она.

– Вообще-то, ты не спрашивала, могу я или нет, - заметил я.

– Потому что ты мог не прийти немедленно.

– Да что стряслось?! - не выдержал я. - Что-то серьезное?

– Очень, - ее взгляд, куда серьезнее обычного, пугающе серьезного, вызывал мурашки.

Я уселся на диван, а Акварель продолжала стоять - жгучая брюнетка в черном на фоне белоснежной комнаты: впечатление производилось зловещее.

– Выкладывай.

– Сначала ты.

Я удивленно воззрился на нее. Это же она меня звала, а рассказывать, выходит, должен я.

– А что я-то?

– Что-нибудь странное с тобой происходило в последнее время? - ну, точь-в-точь фашист на допросе. - Все рассказывай, важна каждая мелочь.

Я мог бы послать ее к черту, но, если Акварель волнуется, дело серьезное.

Я задумался.

– Самое необычное, что Красов всучил мне ученика…

– Нет, - перебила Кристина, - не события, предчувствия, сны, странные желания?

– Сон. Будто я бегу по старому замку, прибегаю в башню, а там человек в плаще мага целится на меня из мушкета, старого такого, потрескавшегося.

– А ты?

Я скривился, но ответил:

– Гордо заявляю: "Не доставлю тебе такого удовольствия", - и кидаюсь вниз через витражи.

Акварель выругалась.

– Да что с тобой? - не понимал я.

Но вместо ответа она продолжила допрос с пристрастием:

– Сколько раз? Сколько раз ты видел этот сон.

Я пожал плечами:

– Два.

– Черт! - Акварель даже зашипела. - Для такого сна и этого много.

– Да объясни же!!!

– Это пророческий сон, - сказала она то, что я знал и без нее. - Мне тоже кое-что снилось в последние дни, - а вот это было новостью. - Я не новичок в таких делах, я хорошо разбираюсь в снах и их значениях. Я видела три разных сна, указывающих на одно событие. Знаешь, что это значит?

Уж это-то я знал.

– То, что это событие неминуемо.

– Верно. И это связано с тобой.

– И что же? - поинтересовался я. - Я свихнусь, как дедушка, только не от власти, а от своего ученичка?

Лицо Акварели было пугающе серьезным.

– Нет, Денис, - она покачала головой, - ты не сойдешь с ума. Ты умрешь…

Я смотрел на нее бесконечно долгую минуту прежде, чем спросил:

– Как это - умру? Ты серьезно?

На счет серьезности можно было не спрашивать, лицо Акварели говорило само за себя, но я так растерялся, что просто не придумал, что сказать. Все-таки не каждый день тебе сообщают, что твои дни сочтены.

– Серьезно, - отрезала Кристина. - С тобой шутить на такую тему я бы не стала. Ты умрешь, все указывает на это, причем очень скоро, и это не предотвратишь и не отсрочишь, скорее весь мир перевернется, чем ты останешься жив.

– Ой, - вот и все, что я мог сказать, если честно, меня больше пугал ее тон, чем то, что она говорила.

– Вот именно что "ой", - Акварель нервно провела рукой по черным волосам, вздохнула и села на диван рядом со мной. - Покажи мне свою ладонь.

Я безропотно протянул ей левую руку.

– Там ничего не изменилось, - сказал я. - Я бы заметил, смерть должна быть не скоро, до посвящения в маги она была ранней, потом ее четкие очертания исчезли, и с тех пор ничего не менялось.

Она пробежала глазами по моей линии жизни.

– Действительно, - признала Акварель. - Видимо что-то произошло совсем недавно и неожиданно, что-то, что приведет тебя к смерти…

– Аква, может, ты преувеличиваешь? Все мы умрем и…

– Денис, прекрати этот лепет тупоголового оптимиста, - резко перебила меня Кристина. - Ты не доживешь до июня!