Витражи

– Ветер говорит с тобой? - в ее тоне просквозило недоверие.

"Как объяснить слепому, какого цвета васильки?…" - донес до меня очередной порыв. Ветер не прообщался со мной еще и получаса, а уже начал выводить из себя.

– Именно.

– И что же он сказал? - Людмила произнесла это так, будто я прыгал с криками, что я Наполеон, а она спрашивает, какого цвета у меня треуголка.

– Он сказал, что ты не поймешь.

Она помолчала несколько секунд.

– Денис, ты уверен, что с тобой все в порядке?

– Нет, - признался я.

"Да…"

– Тогда в порядке, - Водуница задумчиво потерла подбородок. - Знаешь, вообще-то есть одна легенда…

– Легенда? - поморщился я. Не пророчество, и на том спасибо.

– Легенда, - кивнула она. - Она говорит, что маг Стихии способен услышать свою стихию, когда поднимется на более высокий уровень.

– Более высокий, чем кто? - не понял я.

"Чем все…"

– Чем другие маги до него, полагаю, - она пожала плечами. - Впрочем, чему ты удивляешься? Ты ведь первый белый маг, которого наградил черной силой Темный Властелин.

– Но я стал нейтральным еще пять лет назад, - возразил я.

– Значит, что-то произошло недавно.

– Или произойдет, - предположил я.

"Да…"

– И ты догадываешься, что это может быть?

"Догадываешься…"

О да, я догадывался, но почему-то соврал. Учил сегодня врать Светку и начал врать сам.

– Нет, - ответил я.

Но на самом деле я ой как догадывался.

– Тогда сообщи, если что-то узнаешь, - попросила Водуница заботливо.

– А вы ничего не узнали про исчезновения? - вспомнил я.

Она покачала головой:

– Нет, но сегодня пропал черный маг, теперь даже Красов поверил, что Кристина тут ни при чем.

Я молча кивнул. Скверная история. Много мелких скверных историй, которые каким-то образом должны были сплестись в одну. В какую и каким образом, тогда я еще не знал.

– До встречи, - сказала Водуница и испарилась.

– До встречи, - отозвался я.

"До встречи…" - эхом повторил ветер.

Я посмотрел на спокойное блестевшее в лучах солнца море; да, моему настроению оно не подходило.

– Я брошусь через витражи, вот что произойдет, - пробурчал я себе под нос.

"Витражи… - повторил ветер. - Витражи - это красиво…"

– Не в данном случае, - опроверг я.

"В любом… Ты не понимаешь…"

– А кто же тогда понимает? - ехидно поинтересовался я. А то Водуница у него не понимает, я не понимаю…

"Егор понимал…"

– Так дед тоже мог слышать тебя? - обрадовался я.

"Нет…Он просто понимал…"

– Он тоже видел сон про витражи?

Но он мне ответил.

Мне показалось, что меня и те витражи разделяет всего ничего.

Я сгоряча пнул ногой корягу, принесенную сюда волной. Она перевернулась на другой бок, бок, на котором чья-то рука и нож вырезали незатейливую надпись на латинском: "Memento mori".

Мне стало жутко. Чего уж тут помнить о смерти, если о ней не дают забыть. А слова Акварели, что я не доживу до июня, вообще не выходили у меня из головы. А ведь в тот день уже было одиннадцатое мая.

Я решил посетить еще одно место, кроме того, оно было совсем близко, и до него можно было добраться, не перемещаясь. Захар учил, что перемещаться нужно как можно меньше, чтобы экономить энергию, я же не делал этого из простого упрямства.

"Куда мы идем?…" - поинтересовался ветер.

– Это я иду.

"Я - это ты…"

– Нет, - я остановился, - слушай, давай расставим точки над i. Так не пойдет, я - это я, а ты - это ты. Чувствуешь разницу?

"Нет…"

– Отлично! - вспыхнул я.

"Да… Хорошо…"

Вот вредина-то! Он так меня точно с ума сведет. Я, конечно, человек общительный, но, когда с тобой говорят без остановки двадцать четыре часа в сутки, это здорово раздражает.

– Ветер, давай договоримся, - предложил я.

"Давай…" - охотно согласился он.

– Ты молчишь, когда я не спрашиваю твоего мнения, или говоришь то, что действительно важно.

"Мне не нравится эта идея…" - он плеснул мне песком и мелкой пылью в лицо, выражая возмущение.

– Зато мне нравится, - отрезал я.

"Ты не понимаешь…" - в который раз уже повторил ветер и вроде бы затих.

Я вздохнул с облегчением, хватит с меня этих разговорчивых, и так я слышу всех животных и насекомых на улице, вечно болтающего ветра мне не вынести.

Я поднялся по каменной насыпи и перешел железнодорожные пути. Почему магия привнесла такие изменения в мою жизнь? Почему я уже целых пять лет не могу с ними справиться? Наверное, я просто очень слабый человек, тюфяк, короче говоря, и все вертят мной, кто как хочет.

Только один человек никогда не использовал меня и не пытался заставить делать то, что мне не по душе, только один всегда мог помочь и ни за что бы не бросил.

Именно к нему я и пришел.

Да, он бы не бросил, это я его подставил…

Кладбище было пусто - рабочий день как никак. Я прошел между неровными рядами могил и остановился у одной из них, на памятнике которой было выбито: "Бардаков Александр Сергеевич".

– Привет, дружище, - как всегда поздоровался я. К сожалению, он ответить мне не мог. Что бы я там не говорил всем, что все у меня в порядке, чувство вины не оставляло меня ни на минуту. Ну, чего, спрашивается, я тогда взбесился, когда Стас упомянул имя Сашки, заявив при этом, что истинной дружбы не бывает?