Витражи конца эпохи. Сборник рассказов

– Правда, правда, командир, – смущенно хихикнул врач, – думаю, что многие подумали о том же. Мы можем быть крайне опасны для них. Идти на необдуманный контакт, сразу, – бессмысленно. Мы должны изучить их – сначала как бы со стороны. Постараться понять их жизнь. Для нас это может быть забавно, но для них, – может быть чревато непредсказуемыми для их цивилизации последствиями. Если хотите знать, по моему мнению, не стоит даже близко приближаться к этой планете первое время…

– Как скоро мы можем войти в ее атмосферу? – недовольно перебил командир.

– Если мы не изменим курс и перейдем в режим торможения, то по здешним часам – минут через восемнадцать – двадцать, – ответил инженер, не отрываясь от дисплеев. – Но если отклонимся немного, будем крутиться на орбите.

– Включите носовую камеру-телескоп, – скомандовал командир симпатичной женщине, ученому, закуривая следующую сигарету.

– Слушаюсь, сэр.

Плоский объемный экран осветился изнутри, и через мгновение те, кто находился сейчас в центре управления корабля, увидели жизнь на планете, к которой стремились много лет. Там, внизу, было утро. Женщины спешили на базар, а важные сильные мужчины времен абсолютного патриархата верхом на животных, напоминающих лошадей, улыбались им, лихо закручивая усы. Немного позади базара виднелась крепостная стена, и высились шпили собора, только вместо крестов их венчали причудливые ажурные фигуры. Вдоль стены жались друг к другу жалкие лачуги бедняков, и хозяйки выливали из окон помои. А вот и базар, – люди с темным цветом кожи торгуют яркими разноцветными фруктами, розовым мясом, золотистым хлебом. Какие-то мальчишки стащили прямо из-под носа торговца кусок пирога, и тот что-то кричит им в след, размахивая кулаком. По базару бродят какие-то лохматые звери (собаки?). Вдали, на горизонте, поднимается облачко дыма, – это либо чадит харчевня, либо где-то – пожар, война…

– Господи, все как у нас когда-то, если верить истории, – тихо произнесла женщина. – Неужели эволюция не способна была привести к чему-то другому? Человек, лошадь, собака, апельсин, дыня, – неужели ничего больше? – В голосе ученого слышалось разочарование, словно ее обманули. – А затем у них обязательно будут: паровоз, электричество, атомная бомба, свои «Битлы», СПИД?

– Это лишь поверхностный взгляд, Анна, – возразил командир. – Мы ведь совсем их не знаем. Но, между прочим, не могу поверить в то, что вам так уж хотелось увидеть внизу, скажем, синих одноглазых лягушек. И, как знать, может быть, формы жизни, подобные земным, действительно всего-навсего тиражировались во вселенной, как считали профессора Троицкий и Гросс?

– Нужно ваше решение, – сказал инженер, не вникавший в ученый спор. – Прикажете начать торможение?

– Куда мы сядем? – встрепенулся командир.

– Я вижу пустыню – огромную, как Сахара. Там мы никого не потревожим.

– Ну что же… Включайте торможение! Садимся в пустыне, – осипшим голосом прохрипел командир и быстро перекрестился. – О том, как идет процесс посадки, докладывайте непрерывно. Все должны быть в курсе этого эпохального события. С удовольствием выпил бы сейчас ледяного шампанского…

Все весело зааплодировали.

– О, как я вас понимаю! – улыбнулась Анна.

– Прикажете транслировать доклад на весь корабль?

– Конечно, черт возьми! Новые легионеры должны знать, ради чего они оставляли свою землю, свою религию, свои семьи!

Тонкие пальцы инженера забегали по квадратикам сенсоров, как по клавишам рояля. На десять секунд в центре управления воцарилась полная тишина. Все, почти не мигая, смотрели на непонятное им колдовство. Лицо шведа сперва было непроницаемо, но затем он вдруг сделался необыкновенно бледным, и пальцы, закончив пляску, безжизненно застыли, словно сведенные судорогой.

– Говорите же что-нибудь, Свен, – взмолился командир, почувствовав неладное.

– Что-нибудь не так? – робко спросила маленькая женщина, душа корабля – профессор Анна, межгалактический социолог.

Инженер резко повернулся в кресле, затем встал во весь рост, скрестил руки на груди и опустил голову. Заговорил он не сразу. Немного позже его слова услышали все.

– Я НЕ МОГУ ЗАТОРМОЗИТЬ И ИЗМЕНИТЬ КУРС.

В течение нескольких секунд никто не издал ни звука. Все смотрели на инженера, который, казалось, шептал молитву, обращаясь, то ли к Христу, то ли к своим древним языческим богам. Никто ничего не понимал.

– Свен… Что это значит?

– Я… я не знаю. Компьютер не реагирует на управляющие сигналы. Никакой обратной связи. Машина не слушается! Она сейчас подобна чугунному ядру, без признаков интеллекта. Я ничего не могу сделать. Если честно – мы падаем. Булыжником! В конце двадцать первого века. Как глупо…

– И…

Инженер рухнул в кресло и истерически захохотал.

– А дальше все же ясно! Через восемь-десять минут мы сгорим в атмосфере этой чертовой планеты, и то, что от нас останется, здешние жители найдут в пустыне, на месте нашей несостоявшейся высадки. Наверное, позже они сочинят о нас легенды, одну нелепее другой. Помните о тунгусском метеорите? Ха-ха! Вот и все! Угощайте всех сигаретами, командир!

– Боже! – воскликнула Анна.