Витражи конца эпохи. Сборник рассказов

Без чувственной любви не может быть цивилизации, и на родине посланца разума тоже знали любовь. Но с течением тысячелетий то, что мы называем страстью, притупилось в генах жителей созвездия Козерога. Химические пищевые добавки, достижения наук, путешествия к звездам, скука социальной гармонии и почти полного благополучия, хоть и не коммунизма, искусственное выращивание плода, избавившее женщин от опасностей и мучений беременности и родов – все это, однако, отодвинуло любовь на задний план, лишило ее остроты. Но Ю-во был теперь человеком, и он в полной мере познал в тот вечер тайну соединения разумного и животного начал, открыл извечное стремление человека и человечества к единственному настоящему ощущению – счастья. Отсюда, понял он, тяга человека к вину, к наркотикам, к власти – и, разумеется, к любви. Ко всему, что пьянит, кружит голову. Слишком уж правильный, рафинированный мир Козерога многое оставил за воротами истории. В ту ночь Ю-во долго не мог заснуть, слушая волшебное дыхание его земной женщины и думал – а так ли необходим совершенный мир? Ведь и люди, эти симпатичные дикари, все время стремятся избавить общество от пороков. Они совершат еще много ошибок и когда-нибудь построят мир, близкий к идеалу, о котором пока даже не мечтают. Но что-то уйдет – с тоской думал Ю-во. А я еще поживу здесь, – радостно думал в нем Борис Алексеевич.

Проснулся он с незнакомым, истинно земным ощущением радости. Наверное, именно после ночи, проведенной с любящей его и любимой им женщиной, Ю-во в полной мере почувствовал себя человеком. Утром следующего дня он сделал Полине предложение, и в тот же день двое маленьких людей стали строить незамысловатые планы совместной жизни и, конечно, свадьбы. Поля, или уже, по-взрослому, Полина Георгиевна, сразу после скромной, шумной, пьяной студенческой свадьбы переехала жить к Борису Алексеевичу, оставив старенькую избу престарелых родителей. За первые два года супружеской жизни родились у них двое симпатичных ребятишек, сначала девочка Маша, то есть Мария Борисовна, затем сын Миша, то есть Михаил Борисович.

Рождение детей и все переживания, с ними связанные, стали для Бориса Алексеевича полной неожиданностью, потому что на его родине, о чем уже говорилось, появление нового разумного существа давно стало совершенно обыденным, тривиальным делом. Детей выращивали централизовано в специальных центрах. Как правило, отец и мать узнавали о рождении их ребенка по мобильной космической связи, будучи либо на работе, либо где-нибудь на побережье фиолетовых морей планеты-курорта в созвездии Кассиопеи, на диком «народном» пляже окраины млечного пути.

В то же примерно время Борис Алексеевич окончил институт, не с красным (из осторожности, чтобы не привлекать внимания) дипломом, но вполне пристойно. Сначала он поступил по распределению на авиазавод, но слишком быстро Ю-во наскучило участие (в качестве ученика!) в конструировании летательных аппаратов, которые на его планете в историческом музее-то было трудно найти. Не мог же он одной фразой или формулой опровергнуть азы технического обеспечения современного его земной оболочке воздухоплавания! Тогда Борис Алексеевич решил податься в науку. В научной среде легче было, если не высовываться, скрыть свое неземное происхождение. Наука всегда нова, методы ее постижения оригинальны и непредсказуемы, несмотря на то, что результаты всех возможных исследований были ему давно известны. В созвездии Козерога физика давно была чем-то священным. Её любили, ей поклонялись, она была тем немногим, что пробуждало страсть в душах существ, погрязших в рационализме. Поэтому твердо решил для себя Борис Алексеевич, что единственное место, в котором он может работать, не впадая в полную тоску – всесоюзный академический научно-исследовательский институт физико-химических исследований. Для этого ему пришлось немного пренебречь конспирацией и убедить как директора завода, так и директора научного института в том, что физик он от Бога и с детства мечтал заниматься наукой.

Борису Алексеевичу после долгого собеседования маститые профессора пожали руки и предложили ему, скромному инженеру, попробовать поруководить лабораторией. Это было классно, но лаборатория не занималась академическими исследованиями. Она была призвана решать прикладные задачи народного хозяйства. Однако, Борис Алексеевич, уставший от проектирования примитивного вертолета, был и этому рад.