Vitrum Patrum (Житие Отцов)

Сопровождая чудотворную икону Божией Матери Курскую Коренную в Сиэттл, владыка Иоанн 19–го июня (ст. ст.) 1966 года, отслужив в тамошнем Свято-Николаевском соборе — храме памятнике Новомученикам Божественную литургию, оставался еще три часа наедине в алтаре. Затем, навестив с чудотворной иконой духовных детей около собора, он проследовал в комнату церковного дома, где останавливался, когда вдруг послышался грохот и прибежавшие его прислужники увидели, что Владыка уже отходит. Его посадили в кресло, и он пред чудотворной иконой Божией Матери, подобно своему святому родственнику святителю Иоанну Тобольскому, предал душу свою Богу, уснул для этого мира, о чем так ясно предсказывал многим. И прекратился тогда его необыкновенный подвиг сверхъестественной тяжести — лишения себя отдыха и сна, этой столь естественной и законной потребности всякого человеческого организма. Его положили на находящуюся там кровать, это достопримечательное блаженное ложе, давшее после сорокалетнего воздержания покой ему и сон! “Спи теперь спокойно, — вырвалось из души горячо любившего его владыки архиепископа Аверкия в заключение его слова при отпевании, — спи теперь спокойно, дорогой наш возлюбленный Владыко, отдыхай от праведных трудов твоих и подвигов, почивай в мире до общего всем воскресения”.

И точно благодатью оросилось то место, то здание, вызывая молодые побеги, где почил праведник! Та комната сразу же превратилась в часовню, и совершаются в ней богослужения. А под ней в приходском помещении приютился вскоре возникший американский миссионерский приход в честь очень чтимого владыкой Иоанном греческого святого святителя Нектария, Эгинского Чудотворца (ум. 1920 г.)

Как только разнеслась весть о кончине Владыки, один из первых, кто отозвался на нее, был церковный историк проф. Н. Д. Тальберг, давший весьма точную оценку Владыке. Он писал:

“Господу Богу угодно было закончить земной путь великого праведника. В современном мире, окутанном мраком, нам, грешным, явлен был воистину Христа ради юродивый, оставшийся таковым и в епископском сане. Этот вид подвижничества, столь дорогой старой Руси, далеко не всеми понимается в нынешнее время. По своему образу жизни он, в известной мере, уподоблялся великому святителю Григорию Богослову, испытавшему гонения от лжебратии. Продолжая заботиться о делах Церкви и бороться письменно с еретиками, св. Григорий вел строго подвижнический образ жизни: ходил босыми ногами, имел только разодранную одежду, спал на голой земле или на ложе из древесных ветвей под прикрытием рубища и никогда не возжигал огня, чтобы согреть свое тело…”

О святом апостоле Иоанне Богослове сказано, что, исполненный любви, он был полон и богословия. Это можно сказать и про Владыку, хотя его богословствование еще никем должно не отмечено. Все его слова и писания исполнены богословской точности и глубины мысли. В ранние годы, рассказывают, как ему кто-то сказал: “Ну что же неправильного в учении отца Сергия Булгакова?” На что он сразу же, в один присест, написал глубокий богословский разбор, доказывающий ересь софианства, на основании чего Синод вынес соответствующее постановление. Известно также опровержение новоизмышленного католического “догмата о непорочном зачатии”, написанное им еще во времена его иеромонашества. Любопытны его определения: “Религия есть совокупность чувств и мыслей к Высшему Существу и внешнее их выражение”. “Церковь есть единение разумных существ, верующих в Господа Иисуса Христа”.