Vitrum Patrum (Житие Отцов)

Тогда, еще не искушенные, они боялись этих ежедневных нападений врага и, не в силах переносить более страдания, решили оставить пустынь и вернуться домой. Чего только не вынудит сделать злоба врага? Но оставив свое убежище, они достигли населенных мест, вошли в дом одного бедного человека. Жена его спросила их, откуда пришли воины Христовы. Они не без смущения ответили, что покинули свою пустынь и подробно описали ей, почему бросили начатое. Тогда она сказала: “Вам надо было, Божьи люди, мужественно противостать козням диавола, не боясь ненависти того, кто так часто побеждаем бывает рабами Господа. Ибо он завидует святости, боится, чтобы род людской, возвысясь верой, не достиг бы тех высот, откуда сам он пал из-за ничтожности своей”. И тогда, тронутые до глубины души, они сказали друг другу втайне от женщины: “Горе нам, согрешившим против Господа тем, что отказались от намерения своего! Посмотри только, как женщина обличила нас в немощи! И какой же дальше будет жизнь наша, если не вернемся мы на место, с которого согнала нас злоба врага?”

Дорога к городу Сен-Клод вдоль реки Вьенны — место древнего Кондадиско, где преподобные Роман и Лупикин основали монастырь.

2. Тогда, вооруженные крестным знамением, с посохами в руках, они вернулись в глушь свою. По их прибытии бесы вновь стали забрасывать их камнями, но упорной молитвой обрели они Божией милостью избавление от искушения и продолжили свободно, без помех служить Господу. И посвятили себя молитве, а со всех сторон стали к ним стекаться толпы братии, жаждущей услышать от них слова наставлений. Блаженные отшельники стали известны людям, а потому основали они монастырь, который наименовали Кондадиско. В этом месте, где вырубили лес и выровняли землю, добывали они пищу трудами рук своих. И жители соседних мест так воспламенялись любовью ко Господу, что множество людей, стекающихся туда, чтобы послужить Богу, не могло там уместиться, и пришлось устраивать еще один монастырь, куда перенесен был рой от блаженного улья. Но сей новый рой, с Божией помощью, так впоследствии разросся, что основали и третий монастырь, на территории Алеманнии. Два отца по очереди ездили навещать чад своих, которых напитывали Божественным учением, говоря в каждом монастыре проповеди, способствуя формированию душ.

Аббатом же надо всеми был Лупикин. Он был весьма суровым аскетом, от еды и питья воздерживался до такой степени, что часто принимал их лишь раз в три дня. Когда его, по телесной потребности, мучила жажда, он приносил, бывало, сосуд с водой и надолго погружал в него руки. И, о чудо! Плоть его настолько насыщалась влагой, словно вода входила в рот, и сжигавшая его жажда уходила. Он сурово поддерживал дисциплину братии, никому не позволял не только сделать, но и сказать что-либо неподобающее. Тщательно избегал встреч и разговоров с женщинами. Роман же, наоборот, был так прост, что женщины не производили на него никакого впечатления, всем равно, и мужчинам, и женщинам он преподавал, призывая имя Божие, испрашиваемое ими благословение.

3. Случилось так, что у аббата Лупикина не стало хватать средств для пропитания такой большой общины, тогда Господь открыл ему место в глуши, где давным-давно было спрятано сокровище. Он пошел в это место один и принес в монастырь столько золота и серебра, сколько мог на себе унести; купив затем на эти деньги пропитания, кормил он большую братию, собравшуюся для служения Господу. И так делал каждый год. Никому из братии не открыл то место, указанное ему Господом.

Как-то раз приехал он навестить братию в Алеманнии. К полудню, когда все были еще на полях, он вошел в трапезную; там увидел, что готовится множество разных блюд, разной рыбы в том числе, и сказал сам себе: “Не годится, чтобы монахи, ведущие отшельническую жизнь, пользовались всем этим пышным изобилием”. И тот час же велел приготовить большой котел. Котел поставили на огонь, и, когда в нем начала кипеть вода, он бросил туда все приготовленные блюда — рыбу вперемежку с овощами и приправами, все, что предназначалось к пище монахов — и сказал: “Пусть братия лучше едят из этого котла вместо того, чтобы поглощать вкусности, отвлекающие их от Божиих трудов”. Когда монахи узнали об этом, то многим это очень не понравилось. И двенадцать человек, посовещавшись между собой, решили в пылу гнева уйти, и ушли, продираясь сквозь заросли, в поисках мирской вкусной пищи.