Вице-канцлер Третьего рейха. Воспоминания политического деятеля гитлеровской Германии. 1933-1947

Как и следовало ожидать, Эррио сообщил мне, что, к его сожалению, наши переговоры не могут быть продолжены. Франция не может себе позволить пойти на риск разрыва с Великобританией. Он только забыл сказать мне, что сам воспринял мою идею консультативного пакта и собирался, насколько будет возможно – втайне от меня, подписать подобное соглашение с Великобританией и другими странами, представленными в Лозанне. Я узнал об этом обстоятельстве только после окончания конференции, и, должен признаться, этот закулисный маневр меня сильно оскорбил. Действительно, позднее Германия была приглашена к участию в этом соглашении, но, сразу же после расстройства наших личных переговоров, такое было невозможно.

Последняя неделя, проведенная в Лозанне, была занята серьезной борьбой за достижение соглашения по вопросу о репарациях.

Британская делегация не могла задерживаться дольше определенного срока, и Макдональд, присутствие которого было необходимо в Оттаве, угрожал покинуть конференцию. Я не меньше, чем он, спешил попасть домой, где скопилось неимоверное количество работы. Германская делегация пребывала тогда в весьма затруднительном положении. Следует ли нам занять твердую позицию, прервать свое участие в конференции и возвратиться домой с пустыми руками? Мероприятия, которые еще предстояло провести в самой Германии, были бы тем самым значительно скомпрометированы. Партии левого толка получили бы замечательную возможность утверждать, что Брюнинг в тех же обстоятельствах добился бы большего успеха и что провал в Лозанне объясняется бездарностью нового кабинета. Все это отрицательно повлияло бы на исход выборов, которые должны были состояться в конце июля. После длительного обсуждения мы решили, что будет лучше вернуться со сколь угодно скромными достижениями, чем с пустыми руками. От нас зависело перекинуть мост к более обещающим достижениям в будущем.

Совершенно невозможно привести здесь подробный отчет о ежедневных баталиях, происходивших ради согласования размеров окончательной выплаты, или о моих усилиях, направленных на создание во всем мире ощущения, что со всеми нашими разногласиями раз и навсегда покончено. Большинство присутствовавших понимали, что продолжение репарационных платежей невозможно и что даже если в теории будет принято решение о таком продолжении, то оно неизбежно будет представлять собой только новый обман. «Герр фон Папен спрашивал, почему бы не сообщить об этом всему миру. Мистер Макдональд ответил, что поступить так означало бы разрушить всю существующую систему отношений». Но мистер Макдональд сказал уже, что разрыва следует избежать любой ценой. Он узнал о нашем намерении добиться отмены статьи Версальского договора о военной ответственности. «Он полагал, что в случае заключения соглашения это возможно будет сделать»[77].

Однако Эррио посчитал невозможной даже такую уступку: «…германская делегация старается решить вопрос о репарациях… и вопрос об ответственности за развязывание войны путем выплаты в размере всего 2,6 миллиарда марок. При таких обстоятельствах он просто не может вернуться домой… Все происходящее станет унижением для Франции»[78]. Он сделал это замечание 5 июля на встрече британской и французской делегаций, где он еще раз повторил подробности моего предложения о сотрудничестве между двумя нашими генеральными штабами – конфиденциального предложения, содержание которого он не должен был передавать Макдональду. Но он не был заинтересован в заключении политического соглашения. Мистер Макдональд отметил, что месье Эррио никогда не вступит в секретное соглашение.

В тот день я еще раз встретился с Макдональдом. В протоколе сказано: «Мистер Макдональд сообщил герру фон Папену о реакции французов на его отчет о сделанном Германией предложении и описал ему огромное изумление, в которое пришел он сам и мистер Чемберлен, когда они услышали заявление месье Эррио об его отказе признать какие бы то ни было политические условия частью соглашения о репарациях»[79]. А 6 июля мистер Чемберлен сказал графу Шверин-Крозигку: «В действительности мы были совершенно сбиты с толку тем кажущимся совершенно необъяснимым volte-face[80], который проделали французы»[81].

Что можно сказать о подобном лицемерии?

Последняя фраза тем более поразительна, что нам теперь известно о том, что произошло в предыдущий день, 5-го, когда британская делегация передала французам проект консультативного пакта, причем британский премьер-министр заметил: «По всем вопросам, поднятым теперь Германией, и всем прочим вопросам, которые могут возникнуть в будущем в связи с освобождением Германии от ее обязательств, вытекающих из Версальского договора, правительство его величества не намерено давать германскому правительству определенного ответа до тех пор, пока сначала не обсудит существо дела с правительством Франции… Целью этого соглашения будет защита обоих правительств от опасности односторонних предложений германского правительства… Опорой нашей политики должна служить искренность»[82].