Вице-канцлер Третьего рейха. Воспоминания политического деятеля гитлеровской Германии. 1933-1947

Общенациональные выборы, состоявшиеся 31 июля, принесли очередное доказательство того, что народ в целом решил порвать с длинной чередой правительств, сформированных партиями веймарской коалиции. Из общего числа в 36,8 процента голосов им удалось разделить между собой всего лишь 12,9 миллиона. Напротив, количество голосов, поданных за нацистов, возросло с 6,4 миллиона до 13,7 миллиона, в результате чего они получили 230 депутатских мест вместо прежних 110. Их доля в процентах от общего количества голосов почти в точности совпала с результатом, полученным ими во втором туре президентских выборов. Они превратились теперь в важнейшую партию, и никакое парламентское большинство не могло быть составлено без их участия. Эти события, но в еще большей степени результаты апрельских выборов в Пруссии, когда нацисты собрали 38,5 процента голосов, показывают полную несостоятельность обвинения меня в том, что увеличение их влияния явилось результатом отмены мной запрета организации «коричневых рубашек». К концу июля мое правительство находилось у власти всего восемь недель. Настоящая причина роста популярности нацистов заключалась в отчаянном состоянии германской экономики вкупе с общим разочарованием результатами Лозаннской конференции.

На следующий день после выборов я сказал в интервью, данном агентству Ассошиэйтед Пресс:

«Результаты выборов показывают, что для национал-социалистического движения настало время принять активное участие в работе по восстановлению нашей страны. Нынешний рейхстаг, состоящий, по существу, из одной палаты, не имеет той системы сдержек и противовесов, которая в американском конгрессе воплощается в его сенате. Мы в Германии остро нуждаемся в создании настоящей верхней палаты и в таком изменении нашей избирательной системы, которая бы обеспечивала персональную ответственность каждого депутата. Мы не собираемся заниматься изменением общего характера государственных институтов, но только восстановлением некоторого порядка в рамках существующей структуры».

Я по-прежнему готов утверждать, что в этом заявлении я раскрыл основную слабость веймарской конституции. Было совершенно необходимо ввести систему голосования по индивидуальным избирательным округам.

Высказывания прессы о результатах выборов разнились одно от другого чрезвычайно сильно. Партия центра и Баварская народная партия выражали удовлетворение тем, что страна избежала создания нацистского правительства большинства, и высказывали предположение, что Гитлер теперь будет вынужден пойти на компромисс. Правые были обескуражены тем, что большое количество избирателей, которые прежде голосовали за них, предпочли теперь поддержать нацистов, и с сожалением отмечали, что бывшая партия Штреземана почти совершенно прекратила свое существование. Отзывы зарубежных газет оказались в достаточной степени благоприятными. Парижская «Matin» указывала, что в сложившейся ситуации правительство из независимых экспертов становится еще большей необходимостью, в то время как лондонская «Daily Telegraph» с удовлетворением отмечала, что гипнотической притягательности нацистов положен относительный предел. «Daily Mail» высказывала надежду на то, что я сумею совместить elan[89] национал-социалистов с умеренностью и консерватизмом партии центра.

Более всего меня заинтересовало то, что сэр Горас Рэмболд, в то время британский посол в Берлине, в своем донесении, отправленном им своему правительству и датированном 4 августа 1932 года, нарисовал весьма отчетливую картину сложившегося положения. Эта депеша приводится под № 9 в четвертом томе «Документов внешней политики Великобритании». В обзоре первых двух месяцев моего пребывания у власти он передает слух о том, что положение Зеверинга стало почти невыносимым, и сообщает, что мое правительство произвело благоприятное впечатление в рабочих округах Рура, где население приветствует твердую руку на руле управления в период экономического кризиса. Он констатирует, что в вопросе равенства прав в международных отношениях внешняя политика германского правительства будет проводиться с напористостью, совершенно не похожей на методы Штреземана и Брюнинга: «Министры производят впечатление хорошо слаженной команды». И он полагает, что мне удастся заманить Гитлера и других нацистских руководителей в свой кабинет и лишить это движение силы, навьючив на национал-социалистов известную долю ответственности за управление страной.

В начале августа я устроил себе на несколько дней передышку. Президент должен был прибыть в Берлин из Нейдека 10-го, и нам следовало тогда же обсудить с ним необходимые изменения в составе кабинета. Несмотря на все принятые предосторожности, политическая напряженность в стране не подавала признаков ослабления, поэтому, с целью недопущения новых уличных беспорядков, 9 августа был введен в действие еще один чрезвычайный декрет, в соответствии с которым крайние случаи проявления насилия могли караться смертной казнью.