Вице-канцлер Третьего рейха. Воспоминания политического деятеля гитлеровской Германии. 1933-1947

Следующая телеграмма, датированная 26 сентября, которую я получил от Риббентропа, не только подчеркивает упомянутую проблему, но и предоставляет замечательную возможность изнутри оценить его взгляды и способности как министра иностранных дел:

«Из секретных источников, вам известных, получена информация о том, что вы некоторое время назад имели беседу с месье Гэрэдэ [турецкий посол в Берлине], на которой он основывает длинный доклад своему правительству в Анкаре. В нем упоминаются различные детали военного характера, такие как оценка численности русских войск в Крыму в полторы дивизии и утверждение, что германская армия оккупирует промышленные центры европейской России, включая Москву, к концу октября. В другой части доклада указывается на сделанное вами месье Гэрэдэ заявление о том, что «благоприятные условия и удобная ситуация для заключения мира возникнут после уничтожения русской армии». Не возникает сомнения в том, что положения, содержащиеся в докладе, будут переданы британцам, а через них – и русским.

Заявления, подобные этим, могут позволить противнику сделать некоторые тактические выводы и, как я уже сообщал вам во время нашей недавней дискуссии, предположить существование в Германии стремления к заключению мира. Последнее они могут принять за признак слабости, хотя ничего подобного, как вам известно, не существует. Несмотря на то что я готов допустить возможность превратного изложения в докладе вашего разговора с месье Гэрэдэ, а потому предпочитаю не придавать данному вопросу большого значения, я вынужден просить вас в данный период времени относиться с особенным вниманием к своим заявлениям, в особенности ввиду проведения текущих боевых операций. Еще более настоятельно прошу вас не разглашать сведений об операциях, которые вы могли получить в штаб-квартире фюрера, но указывать, напротив, что русская армия в значительной степени уже уничтожена, а оставшиеся войска будут организованно и методично истреблены до конца текущего года. Овладев основными промышленными, продовольственными и сырьевыми ресурсами – и я прошу вас особенно выделять при этом московский регион, – Германия выиграет русскую кампанию и получит возможности для ведения тридцатилетней войны, если у британцев хватит на нее решимости.

Касаясь той части доклада, где говорится о возможности заключения мира, я могу только заметить, что, стоит нам только позволить сложиться впечатлению, что мы не отвергаем немедленно любые мирные предложения, исходящие не из Германии, как из этого могут сделать вывод о нашей действительной заинтересованности в идее заключения мира. Британское правительство, которое, без сомнения, информируется обо всем турками, может поэтому предположить, что мы будем готовы после падения России к ведению переговоров. Я могу только повторить, что одно лишь подозрение в наличии с нашей стороны подобных намерений будет иметь в точности противоположное влияние на умонастроения британцев и послужит скорее к продолжению войны. Если британцев можно будет убедить в том, что, не говоря уже о нашем нежелании заключать мир по завершении русской кампании, в наши намерения входит организация территориальной и хозяйственной основы для продолжительного ведения войны с Великобританией и, если возникнет к тому необходимость, с Америкой, а также в том, что мы обратим весь этот громадный военный потенциал против англосаксонских держав, то в Великобритании может возникнуть стремление к миру, а британское правительство запросит о его условиях. Ввиду этого я требую, чтобы вы вполне определенно заявили о том, что мы никогда не сделаем первого шага к мирным переговорам и что единственно правильная политика заключается в уклонении от всякого обсуждения данного вопроса до тех пор, пока британцы сами не проявят инициативу.

Риббентроп».

Бедствия, обрушившиеся на германские армии перед самой Москвой, не требуют от меня никаких дополнительных комментариев. Они оказали на германское общественное мнение самое пагубное воздействие. Затем 7 декабря пришло известие о японском нападении на Пёрл-Харбор. Кажется совершенно ясным, что японские государственные деятели не имели ни малейшего представления о военной катастрофе, постигшей их германского партнера. Нет нужды говорить, что Гитлер посчитал эти новые события за избавление. Четыре дня спустя Германия сама объявила войну Соединенным Штатам. Я оказался перед целым букетом новых проблем. Существовал ли путь к освобождению германского народа от режима, который вел свою страну и всю Европу к гибели? Этой роковой проблеме было суждено занимать меня все следующие три года.

Глава 27 Попытка связаться с Рузвельтом