Вице-канцлер Третьего рейха. Воспоминания политического деятеля гитлеровской Германии. 1933-1947

Когда я после войны начал заниматься политикой, мы сохраняли с ним связь. Его позиции в качестве главы единственного сохранившего устойчивость элемента государственной машины были исключительно прочны. В компании с офицерами бывшего Генерального штаба, такими как Шлейхер, Хаммерштайн, Буше и Харбу, мы часто обсуждали политические вопросы, в особенности касающиеся России. Фон Сект не принимал участия в подготовке договора в Рапалло и узнал подробности только после его подписания. Но он был последователем Бисмарка в том, что требовал достижения взаимопонимания с Россией, и видел в этом единственный способ обучения специалистов современным видам оружия, препятствуя тем самым превращению скудно вооруженного рейхсвера в безнадежно отсталую армию. Как он сам мне сказал, эта политика была претворена в жизнь с полного одобрения тогдашнего канцлера Вирта.

Много говорилось об отношениях Секта с советским правительством. Как главнокомандующий армией, которой запрещено обладать современным оружием, он, естественно, желал иметь возможно больше офицеров, осведомленных о продолжающемся техническом развитии. Способ достижения этой цели был впервые предложен в письме, написанном из России в августе 1921 года Энвер-пашой, который сообщал Секту, что Троцкий был бы рад получить для Красной армии германских инструкторов. В сентябре 1921 года на квартире в то время полковника фон Шлейхера имела место предварительная встреча, на которой обсуждалась возможность помощи со стороны германской индустрии в строительстве русской военной промышленности. Русские, однако, настаивали на ведении переговоров непосредственно с Сектом, и Радек имел с ним несколько встреч. Канцлер Вирт и его преемник Куно были полностью в курсе этого дела. Основные детали соглашения были выработаны непосредственными подчиненными Секта Хассе, Нидермайером и Томсеном. В Россию была послана маленькая группа офицеров для помощи в производстве самолетов, танков и современной артиллерии и для приобретения опыта их применения.

Договор в Рапалло урегулировал экономические отношения между двумя странами и обеспечил основу для этого военного соглашения, масштабы которого были значительно скромнее, чем это предпочли увидеть враждебные державы. Наш посол в Москве граф Брокдорф-Ранцау сначала возражал против военного соглашения, но политика Франции, направленная на то, чтобы вынудить Россию подписать условия Версальского договора, заставила его переменить свое мнение. Рейхсканцлер Вирт одобрил создание «Ассоциации поддержки промышленного сотрудничества» с отделениями в Берлине и Москве. Для начала ассоциация получила субсидий примерно на семь миллионов рейхсмарок из армейского бюджета, но вскоре Вирт выделил ей значительно большую сумму. Эти деньги пошли на строительство армейских учебных лагерей в глубине России, в которых размещался одновременно и германский, и русский личный состав. Некоторые из молодых офицеров принимали участие в русских военных маневрах. Кроме того, авиастроительная фирма «Юнкерс» построила неподалеку от Москвы завод, на котором проводилась исследовательская работа, выгодная обеим странам.

Рапалльский договор следует рассматривать на фоне параграфа 116 Версальского договора, который Германия могла расценивать только как угрозу замедленного действия. Эта статья сохраняла за Советской Россией полную возможность требовать от Германии репараций и возмещения убытков на тех же условиях, что и союзные державы. Радек сообщил нам в январе 1922 года, что Франция связалась с русским правительством и предложила, чтобы оно привело эту статью в действие. В обмен Франция предлагала признание революционного режима de jure, коммерческие кредиты и сокращение своих контактов с Польшей при условии, что Россия примкнет к кругу врагов Германии[44]. Отсюда становится ясным, насколько важно было для нас предотвратить такое развитие событий путем подписания договора в Рапалло. Сегодняшнее положение настолько сильно отличается от тогдашнего, что трудно понять постоянный страх Запада перед возможностью подписания Германией еще одного Рапалльского договора. К счастью, Шуман – человек иного склада, нежели его предшественник Пуанкаре.

В сентябре 1925 года Секта посетил Чичерин, что было своевременно отражено в прессе. Когда вскоре после этого Сект был вынужден подать в отставку, известный социал-демократ Шейдеман разразился в рейхстаге страстными нападками на рейхсвер за его «секретные связи» с Москвой. Это было чисто политическое обвинение, придавшее всему делу гораздо большее значение, чем оно того заслуживало.