Вьюга

«Тогда пришёл Он в землю покинутых. И видел, что народ этот жестокосердечен не по вине своей, а по зачатию Всевечным отцов его. И сказал им: «Я был с вами и познал суть вашу. А через вас открылось мне знание Отца нашего Всевечного, Господа, имя которому есть Баллах. И был я там, где боялись пройти вы, и говорил я с Отцом нашим и видел Глазницу Его. И была речь Его ко мне неразумному: «Народ сей достоин быть спасённым. И приведу к нему Избранного и деву, выносившую Его, но не исторгнувшую Его. И станет он вседержителем сути Моей, которая есть время и путь». Вот слова Его».

И придёт Он, Альмуст Баллах, истинный сын, достойный Отца нашего, и испытает Он длань Господа, и докажет, что Он есть тот самый. И познает начало и конец Мира, осознав многое, но не всё. И станет править с истинной верой над всеми народами».

Книга пророка Мельхиседека. Ст. 16 — 2, 13 (адаптивный перевод).

Кардинал вайкунский Брейн Идин III одёргивая свою изумрудного цвета сутану старался сдержать свой гнев. Раскрытый где-то на середине старый фолиант положенный на колени словно ожив решил тут же захлопнуться, и чуть было не свалился на пол. Охватившая человека нервная дрожь прошла ощутимым ознобом по всему телу. Слабыми пальцами, стянутыми артритом, он успел подхватить небольшой томик «Апокрифические пророчества» и положить вновь на ноги. Поддёрнув голубую тесьму закладки, Кардинал открыл книгу и пытаясь сосредоточиться, продолжил чтение:

— «И станет Он выше отца своего, и свергнет гнёт его. И слово Его тому подтверждение, длань Его на Времени, десница же Его правит Миром и звёздами. Ибо тот, кто покорил само Время, станет выше отца и повелевает Вселенной».

Брейн Идин III, довольно сносно разбирался в иносказательных текстах древних предсказаний, в их символике и аналогиях. Так сам он считал и надеялся, что это было верным. Но именно сейчас всё путалось и казалось совершеннейшей глупостью записанной переписчиком. На данный момент для Епископа первостепенным было иное.

Та информация, которую доложил ему отче Инсар Тарадий с Ашрама IV, поступившую к тому же с особой задержкой, совсем не радовала, и заставляла изменять выстроенные планы и менять, как можно быстрее стратегию действия. Но вот что именно следовало делать Кардинал никак не мог взять в толк. Доклад епископа Каригана, из-за непонятных странностей был наполнен сплошными двусмысленностями и интуитивными догадками, в которых кое-где всё же проскальзывали здравый смысл и чёткая линия прослеженных генераций.

Дополнительные волнения придала недавно пришедшая кодированная космограмма от отче Палладия, который всполошился из-за пропажи старого авэла. По-видимому, тот сбежал от него направленный специально в местную обитель на Айше V, хотя это было и очень странно для автонома. Но какое отношение старый АЛ имел к Проекту, дай Всевечный истины и разума, Кардинал никак не мог взять в толк. К чему приходилась эта информация, и зачем стоило её предоставлять ему, было совершенно не ясно.

Теперь же вот, прибывшая позавчера Преподобная мать Роахим Урсула Крондарум настоятельно требовала принять её. Неслыханная наглость для руководителя низшего ранга, а уж тем более для сестринского ордена Вадья Джигьяса. Чего ещё хотела эта старая ведьма портящая кровь многим в Меджлисе?

Брейн Инди Третий тяжело и сокрушённо вздохнул.

«Наверняка, она опять станет пытаться настаивать на том, что подопечные её ордена не есть обычными женщинами для вынашивания наследников Великих семей Большого Собрания, шантажируя тем самым не только меня, а и остальных представителей Совета. И при этом станет требовать очередное кресло в Консорциуме. Меджлиса ей уже недостаточно!».

В дверь постучали. Кардинал закрыл книгу и с сожалением вознёс взгляд к потолку. Так стучал всегда только лишь один человек, Кир Даги, его преданный слуга и брат по вере — тихо, неназойливо и вкрадчиво. Ту новость, которую принёс старый друг, не стоило большого труда предвидеть.

— Входи Кир! — позвал Кардинал.

Неспешность и непоколебимость во всём внешнем облике были главными для Брейн Инди III. Он тут же приготовился к разговору и сложил кисти закрыв потёртый фолиант.

— Владыка! Мне стоит извиниться перед вами, но эта… — начал высоким тоном старый слуга.