Вьюга юности

И вот тут что-то сломалось. Не хотело работать. Вроде Никита делал все так же, как и раньше, но механизм отношений скрипел и не желал заводиться. Мир вокруг поменялся, а он – Никита, не успел этого заметить. И бежал легко, словно под горку, но впереди вырос крутой подъем. На нем приходилось выкладываться полностью. А иначе – катишься вниз. И те, кто привык идти трудно, остались наверху: вон они топают себе, не сильно потея. Такая нагрузка им по плечу. Никита же, хоть и поднимал гири, как пушинки, никогда не задумывался, что саму пушинку удержать будет намного сложнее. Там не нужна хватка, и напор – лишний. Умей лишь раскрыть ладонь и почти не дышать: чтобы эта крошка не слетела от дуновения ветерка. А сожмешь кулак – пушинка тут же скукожится. Вот и Саша, как та пушинка, улетела куда-то, не поймаешь. А Никита только сейчас окончательно понял, что потерял. Он снова и снова вспоминал прошлое лето. А потом Сашин побег от него после зимнего поцелуя. И впервые в жизни не знал, что делать, как поступать. Попросить, что ли, совета у Димки?..

Никита остановился, огляделся, пытаясь понять, куда его занесло. Окраина города. Вниз несутся заснеженные холмы – далеко, чтобы встретиться с небом. А дома застыли по другую сторону, словно боясь скатиться вниз. И дворы скользили от подъездов, их не удерживали тротуары. Будто Истра тоже накренилась, покачнулась, как и весь Никитин мир – она уходила из-под ног. Теперь вокруг вместо ответов были вопросы: они сыпали снегом прямо с неба. Почему ему перестала улыбаться удача? И что сейчас говорит внутри – досада от того, что не вышло с налета добиться своего? Или робкое понимание – ему никогда не вернуть Сашу. Никита налег спиной на кирпичную стену дома, чтобы прилипнуть к ней: не упасть, не сорваться с этого холма. Еще недавно ему казалось, что он знает об этой жизни все, а теперь она будто насмехалась над его наивной заносчивостью. И неуверенный в себе Димка, оказывается, был намного мудрее старшего брата.

И вдруг, будто ответом на мысли Никиты, внизу мелькнула пара. Она выпорхнула из-за деревьев и теперь весело карабкалась по склону, поднимаясь в город. Сомнений не возникало – это были Димка и… Саша! Легкий смех долетал до слуха Никиты, и вот уже стало можно разглядеть улыбки. Димка подавал Саше руку в местах, где подъем был особенно крут. А она хваталась: благодарно, крепко. И вот уже раздались голоса. Никита скорее забежал за угол. Ему очень не хотелось оказаться замеченным. Что бы он сказал им сейчас? А вдруг ребята решат, что он просто-напросто следит за ними. Никита и правда потихоньку выглядывал из своего укрытия. И не мог не заметить, как просто Димке и Саше друг с другом. Они не обнимались и, конечно же, не целовались. Но была между ними какая-то связь, возможно, еще более крепкая. Связь веселых взглядов и громких разговоров. Никите всегда сложно было найти с Сашей общий язык, поэтому он выбирал поцелуи и объятья: это же куда приятнее! И слов не надо. А сейчас выходило, что слова нужны – они сближали Сашу с Димкой, делали их отношения понятными и, скорее всего – крепкими. Вон как держатся за руки, не расцепишь! Никита даже ударил кулаком о кирпичную стену, но ей все равно не было больно. Да и у него самого заболел почему-то вовсе не кулак. Впервые Никита от кого-то прятался, боялся встречи. И, на удивление, это оказались самые близкие люди. Только перед ними бывает по-настоящему стыдно. Наверное, он уже слился с красным кирпичом – так горели щеки. От унижения, что не хватает духа выйти навстречу этой веселой паре. От понимания – он им сейчас совсем не нужен, только помешает легкому разговору и оборвет беззаботный смех. И вот Саша с Димкой прошли мимо. Не заметив застывшего в укрытии Никиту. Кажется, сейчас они не видели ничего вокруг. И спины их скрылись за дальним поворотом. А Никита все стоял и стоял, примерзший к стене дома. Он ждал, когда в морозном воздухе растают последние отголоски Сашиного смеха. А быть может, когда ветер заметет следы, что отпечатались на дороге так близко друг к другу, будто это прошли не два человека, а какое-то неведомое четвероногое животное. С каждым днем Саша становилась все дальше и дальше от него, и винить тут было некого. Он сам во всем виноват. Но как же быть дальше? Что нужно делать? Ответов по-прежнему не было. Зима молчала, позволяя Никите получше прислушаться к себе самому…

Глава двадцатая Низкое небо

В день, когда не стало Павла Львовича, шел мокрый снег. Казалось, что он тает, не достигая земли. Низкое небо легло на высокие сугробы, но, несмотря на окружающую белизну, Истру окутал полумрак. Словно насытившийся Затерянный колодец благодушно выдохнул на свет частицу глубинной темноты, и теперь она висела прозрачной дымкой над мокрым городом.