Вьюга злится

— Пап, — дрожащим голосом произнес он, когда Владимир Сергеевич поднял трубку, — я убил человека…

Из глаз полились слезы, его стало трясти, он опустился на кровать рядом с девушкой, слушал, о чем его спрашивает отец, и отвечал:

— У Вадима в общаге… Это девушка… Я ее изна… у нас был секс, и она задохнулась… умерла… Вадима нет. Адрес?

Он продиктовал отцу улицу и номер общежития и сам сделал так, как он сказал, — тихо сидел в комнате и ждал его.

Владимир Сергеевич приехал не один, а с лучшим другом Марком. Они вызвали милицию, чуть позже приехал еще один их хороший знакомый полковник ФСБ — Леонид. Они долго говорили, что-то решали, Ксюшу увезли в морг, а они все вместе с Костиком, поехали в отделение милиции. Вадима пока отправили в дом Владимира Сергеевича, а комнату опечатали.

У Виктории Игоревны, когда она узнала, что его сына обвиняют в убийстве, случилась истерика. Домработница позвонила Владимиру Сергеевичу и доложила, что состояние у «хозяйки» ужасное. Она плачет, кричит, бьет посуду. Владимир Сергеевич вызвал ей знакомого врача, но она его прогнала и стала дожидаться прихода мужа.

— Если Костика посадят — я умру в тот же день, понял? И ты за день потеряешь всю семью. И с таким грузом будешь жить всю свою жизнь, понял?

— Вика, он убил девушку. Задушил. Я не могу ее воскресить, я не господь бог!

— Но ты можешь придумать что-то, чтобы его не посадили.

— Я могу нанять хороших адвокатов, доказать, что это было непреднамеренное убийство или убийство по неосторожности, но сам факт убийства скрыть нельзя!

— Тогда сделай так, чтобы виноватым оказался не он, — тихо и довольно спокойно произнесла Виктория.

— А кто? Он был с ней один, — развел руками Владимир.

— Да. В комнате Вадима.

Владимир все еще не понимал жену:

— И что?

— А то! — она крикнула и громко разрыдалась. — А то, что это он мог убить ее.

— Но он же не убивал, — тихо проговорил Владимир, начиная понимать, куда клонит его жена.

— А ты сделай так, чтобы он взял вину на себя.

— Но мы же… — растерянно хватил воздух ртом Владимир. — Мы же там были: я, Марк, Леня…

— И что? Мне учить тебя надо? Вадим позвонил, сказал, что задушил девушку. Его лучший друг, наш сын, позвонил тебе, и вы все вместе приехали в общежитие, чтобы решить этот вопрос.

Владимир все так же в растерянности продолжал смотреть на жену.

— Понятым можно заплатить, вахтерше на входе тоже, — казалось, Виктория уже продумала все нюансы, — Леня легко решит проблему наверху. А в ментовке, сам знаешь, им бы найти виновного. И, я надеюсь, ты понимаешь, что этим виновным может стать Вадим. Его комната, он привел.

— Так нельзя поступать с парнем. Мы ему всю жизнь искалечим.

— Ты о парне собрался думать?! — закричала она. — Или о своем сыне и жене? У тебя есть семья! И в первую очередь надо думать о ней, а не о Вадиме, который вообще сирота. Чего тебе его вдруг жалко стало? Может, это он и виноват во всем!

— В чем? Что позволил нашему сыну остаться с девушкой наедине в своей комнате?

— И в этом тоже. Не позволил бы, девушка наверняка бы жива была. Так что иди и решай эти проблемы. Ты мужик или кто?

Она оскалилась в усмешке и, развернувшись, направилась в свою комнату.

Владимир выпил чашку кофе и набрал Леонида.

— Я приеду? Есть разговор.

Когда он объяснил другу свой план, тот только похлопал его по плечу:

— Не парься, я понимаю тебя. Случилось бы с моим сыном подобное, я бы тоже стал искать пути, как миновать тюрьму. С бумагами я все решу. Постарайся договориться с парнем. Как его? Вадим?

Владимир кивнул.

— Лучше, чтобы он сам согласился. Можно, конечно, оформить его в СИЗО, помариновать и заставить, но лучше прижать по-другому. У него есть родители? Брат или сестра?

— Вообще никого.

— Хм… это меняет дело. Можно выдвинуть обвинения, а потом… — он поднял глаза к небу.

— Нет! — крикнул Владимир. — Я решу с ним все мирным путем. А ты сделай все необходимое наверху.

— За мной не заржавеет, — пообещал Леонид.

Вадима доставили в СИЗО и закрыли в одиночной камере. Через пять минут к нему зашел Владимир Сергеевич.

Он виновато склонил голову, но Вадим все понял еще в УААЗике, в котором его привезли под конвоем.

— Я сделаю все для того, чтобы тебе дали как можно меньший срок и выпустили по УДО.

Вадим ничего не сказал, он даже слова не проронил, потому что понимал — бесполезно что-то говорить или просить. Владимир Сергеевич уже принял решение и вряд ли он его изменит. Вадим словил себя на том, что ищет ему оправдание, ведь, возможно, если бы у него был сын, он бы тоже сделал все, чтобы его спасти.

— Если ты во всем сознаешься, то будет легче и тебе, и мне. Если нет…

Вадим перебил его:

— Я напишу признание.

— Спасибо! — Владимир Сергеевич радостно вскочил и даже сделал шаг, чтобы обнять парня, но тот так на него посмотрел, что он опять сел и тихо пообещал: — Я обещаю, что у тебя не будет проблем и тебя никто не тронет.

— Я хочу продолжить учебу. Это возможно?

— Да. Я все организую.