Вьюга злится

Конечно, в чем-то Снежана была права, и Валерия это понимала. Она сама бы никогда не пожелала того, что пережила в детстве. Даже врагу, а уж собственному ребенку… Но с другой стороны, травить могут и без оснований, и это надо было обязательно донести до Снежаны.

Валерия приняла контрастный душ, сделала легкий макияж и стала собираться на работу.

В дверь позвонили. Женщина посмотрела на часы: начало девятого, наверняка Снежана, подумала она и открыла дверь.

Но на пороге стоял Владимир Сергеевич с букетом пионов и белой коробкой, перевязанной шпагатом.

Валерия сначала растерялась, но, заметив, что и новый знакомый выглядит взволнованным, улыбнулась и то ли спросила, то ли констатировала факт:

— Пушкин?!

— Он самый, собственной персоной, — мужчина протянул ей букет.

Она приняла его и втянула носом нежный, немного сладковатый запах.

— Ну проходите, дорогой поэт. Кофе будете? Или сразу начнете читать мне ваши стихи?

— Если можно, начну с кофе.

Валерия пригласила гостя в гостиную и подошла к кофе-машине.

— Вот тут еще пончики, — мужчина поставил на стол белую коробку.

Валерия нажала на кнопочку на кофе-машине, и, пока готовился напиток, развязала коробку и выложила на тарелку четыре пончика.

— Минуты две они молчали, но к ней Онегин подошел и молвил: «Вы ко мне писали? Не отпирайтесь, я прочел».

Владимир Сергеевич процитировал эти стихи, подошел и взял чашку с кофе. Затем он подхватил двумя пальцами пончик и стал его поедать, неумело облизывая от сахарной пудры губы.

Валерия с любопытством наблюдала за ним и ждала продолжение, но мужчина потянулся за вторым пончиком:

— Вам два и мне два. Все по-честному, если вы не возражаете.

— Да хоть все четыре, я из сладкого только варенье ем, мучное не люблю.

— Поэтому вы такая стройная, а я вот немного поправился к старости.

Владимир Сергеевич явно напрашивался на комплименты, потому что выглядел он на редкость холеным и ухоженным, хотя глубокие морщины выдавали, что ему точно за пятьдесят. К тому же он был в меру упитан и широкоплеч, но лишнего веса точно не было.

— А что там по стихам? Продолжать будете?

— Нет. Я вдруг вспомнил, что там все очень плохо закончилось: «но я не создан для блаженства, ему чужда душа моя, напрасны ваши совершенства, их вовсе не достоин я».

— Да, да, я в школе учила ответ Татьяны: «я тогда моложе, я лучше, кажется, была, что в сердце вашем я нашла?». Ладно, товарищ Пушкин, я так понимаю, вы пришли, чтобы поговорить про Снежану и Вадима?

— Нет. Я пришел пригласить вас сегодня в театр.

— Ух ты! Вот это сюрприз. Нет, я вчера заметила, что вы очень внимательно меня разглядывали, но приняла это на другой счет. Так что сразу спрошу — вы женаты, товарищ Пушкин?

— А вы всегда такая прямолинейная? — Владимир тепло улыбнулся.

— Да. Мне кажется, так проще жить. На эмоциональных качелях я уже накаталась. Хочется стабильности и нормальных человеческих отношений.

— Я разведен. Давно.

— Дети уже, наверное, взрослые?

— У меня нет детей. Только Вадим, он мне как сын.

— А на меня у вас какие планы? Развлечься или что-то посерьезней?

— Если честно, то я давно уже принял решение состариться в одиночестве, но только глупцы и мертвецы не меняют своих убеждений, так ведь? А так как я еще хожу и у меня даже коленки не подгибаются, то есть надежда на что-то серьезное.

— Ваш ответ мне нравится. Но хочу предупредить вас сразу, что если у меня от вас не будет дрожи под теми коленками, которые и у меня еще не подгибаются, то, увы, у нас с вами ничего не получится.

— Дрожжи? Ок, пойду куплю грамм двести и подсыплю вам в театре.

Лера засмеялась:

— Чувство юмора у вас потрясающее. Так что, возможно, обойдемся и своей. Дрожью, я имею в виду.

— И мне ваше очень нравится. Вы живая. Настоящая.

Владимир так пронзительно на нее посмотрел, что Валерия смутилась и опустила взгляд.

Снежана проснулась с сильнейшим чувством вины. Она вчера обидела лучшую подругу, самого родного человека в ее жизни после дочери.

И пусть она это сказала для того, чтобы побольней уколоть Вадима, чтобы он забыл про нее, но получилось очень грубо.

Она выбрала дочь и отказываться от своего решения не собиралась.

Да, возможно Саша и казалась избалованной девочкой, но Снежана уже давно настроила себя, что именно ее благополучие — это то, к чему она будет стремиться. Она представляла себе, что дочь выйдет замуж, родит внуков, и Снежана продолжит жить ради нее, ее жизнью, ее заботами. Возможно, к этим мыслям ее подтолкнул Альберт, с которым она не могла быть и старость встречать тоже не надеялась. А может быть, и тот факт, что рядом возле себя она раньше никого представить не могла. Да, с появлением Вадима кое-что изменилось, но он оказался такой темной лошадкой, что она боялась делать на него ставки. Лучше тихое знакомое болото, чем бурный океан или извергающийся вулкан.

Снежана быстро оделась и выскользнула из дома, пока Саша не проснулась. Ей не хотелось обсуждать вчерашние перипетии.