ВьЮжная Америка

Мы прошли в дом. Там нас ожидали две женщины, обе неопределенного возраста, лет пятидесяти пяти. Одна из них — маленькая, серенькая, молчаливая — оказалась женой счастливого человечка. Другая — шумная, дерганая, непоседливая — двоюродной сестрой. Она тотчас же вскочила с диванчика, подкатилась к нам и, размахивая руками, закричала на катастрофически изломанном английском, что ее зовут Дора и что она живет в Америке, во Флориде, а теперь приехала в отпуск на восемь дней — всего на! восемь дней! — а билет туда и обратно стоит почти пятьсот (!) долларов (!), и получается, что каждый ее день в Кито обходится ей в сто (!) долларов (!) плюс прочие расходы! Рассказывая нам это, Дора кричит, непрерывно вертится и странно приседает, будто готовится к прыжку в длину, затем заливается долгим деланным смехом, приглашая и нас посмеяться над ее затратами.

Дора — единственная представительница рода Цебальесов (это фамилия хозяев дома, ударение на «а»), более-менее сносно говорящая по-английски. Она с удовольствием прибежала к двоюродному брату, чтобы поболтать с иностранцами и рассказать им свою удивительную историю о том, как она отправилась по найму во Флориду и вышла замуж не за гражданина, но за человека с грин-картой, и теперь они оба работают в каком-то огромном саду, и у них даже есть балкончик, с которого видно мачты судов. Моря не видно, но разве мачты — это мало? Дора счастлива. Она рассказывает, какой плохой воздух в Майами, как много машин, как много проституток, как много кокаина.

— Страшно! Ночью! Все! Страшно! — Она пришлепывает себя ладонями по лицу. — Ограбят! Быстро! Мы запираем лестницу! И двери! А у соседей две клетки! Одна вправо! Другая влево! Живут в клетке!

Я не совсем понимаю, о каких клетках речь, но Дора уже забыла о них. Теперь она спешит поделиться с нами огромной радостью: у них уже в третий раз угнали машину! Дора уверена, что машину все равно найдут, возможно, уже нашли, пока она здесь, но обязательно порежут заднее сиденье. Находили всякий раз, но с порезанными сиденьями, и в этот раз не миновать мастерскую обивщика.

Наконец маленький счастливый человечек, который не понял ни единого слова из всей Дориной болтовни, начал терять терпение и всяческими вежливыми способами попробовал изменить течение разговора и направить его в русло квартирно-арендных дел. Я тоже не желал терять целый вечер и сам заговорил с Дорой о цели нашего визита. Я сказал, что хочу осмотреть квартиру и обсудить цену и другие условия. Дора немного обиделась и сказала, что, конечно, немцы — деловые люди, всегда спешат, но что в Эквадоре все не так, как в Германии, и прежде чем говорить о деле, нужно побеседовать с человеком, чтобы узнать его поближе. Я сказал, что не совсем уверен, как подобные вещи делаются в Германии, но у нас в России тоже любят поговорить. Я ожидал хотя бы маленького удивления. Но Доре было совершенно все равно, из России мы или из Германии. Как и хозяевам дома. Как и подавляющему большинству эквадорцев.

Вообще, эквадорцы традиционно делят весь мир на три части: Эквадор как главнейшая и уникальная часть Вселенной (в одном книжном магазине я едва удержался на ногах, увидев роскошный географический атлас местного издательства, — атлас назывался «Эквадор и остальная Вселенная»), вторая часть мира — это Южная Америка (исключая, пожалуй, Бразилию — чужая культура, чужой язык, непонятные люди) и третья часть — весь оставшийся мир. «Эстранхэро» означает «иностранец», но для эквадорца это почти равносильно понятию «пришелец».

Представьте: вам повстречался пришелец, причем вы уверены, что прилетел он с альфа Кассиопеи. Но вскоре выясняется, что он вовсе не с альфа, а с бета Кассиопеи. «Какая разница, все равно!» — восклицаете вы. Действительно, какая разница, пришелец — он и есть пришелец. И вам нет дела, что на альфе вечная война и перевороты, а на бете — тишь и райская благодать. Вам все едино. То же самое и здесь — Германия и Россия, обе где-то фантастически далеко, в сознании эквадорца они сливаются в одно туманное пятно без деталей и подробностей. Но может быть, это и хорошо, может быть, так и надо воспринимать другие нации и чужие страны?

Чтобы попасть в «нашу» квартиру, всем потребовалось снова выйти на улицу и уже там войти в другую калитку. За калиткой открылся длинный крытый ход на лестницу — квартира была на третьем этаже.

Как только нам отперли дверь и мы любопытствующей гурьбой ввалились внутрь, Валентина воскликнула:

— Княжеские хоромы! Будем жить как богачи!