ВьЮжная Америка

Как только ключи от моего будущего фотопавильона (который мы дома высокостильно называли студией) зазвенели у меня в кармане, я почувствовал облегчение и расслабление. Собственно, это был последний прыжок в длинном забеге, теперь можно всего лишь работать и работать. Нет ничего приятнее, чем работа, которую ты создал сам. Я знаком с этой истиной не понаслышке, и потому предстоящие труды по созданию студии никак не пугают меня. Все в наших руках — вот девиз наступившей недели.

Мы — русские люди. Всякое новое дело мы начинаем с обращения ко Всевышнему, ибо все в его воле. И конечно, с обмывания. Русский человек не слишком суеверен, по крайней мере, намного меньше, чем латиноамериканцы, но все же он твердо знает: даже самое обещающее дело будет безнадежно загублено стихиями и обстоятельствами, если его вовремя не обмыть.

Причем коньяки и виски не в счет. Только водка, желательно русская. Таковая без труда обнаруживается на всеобъемлющих стеллажах «Супермакси». Правда, дороговато, около восьми долларов. Тогда как «финка» в основном по шесть и ниже. Но ради случая мы не скупимся. По моей идее мы устраиваем русский ужин: пельмени, вареная курица, соленые помидоры, горчица, колбаска типа «докторская» и, естественно, шпроты атлантические. Ничего экзотического. И кристалловского завода белая идет под вышеперечисленные яства удивительно мягко.

А наутро с совершенно свежей головой (вот что значит настоящий «Кристалл», а не армавирский) я вдруг решаю взобраться-таки на Пичинчу, которая дразнит меня своими заманчивыми изгибами каждый раз, когда я нечаянно гляжу в окно. Наша высота над уровнем моря две восемьсот (даже выше — мы живем на холме). Пичинча — еще почти тысяча. Итого — четыре километра. Чтобы оказаться на высоте четырех километров, нужно пройти каких-то несколько сот метров.

— Пойдем? — спрашиваю Валентину.

— Ты что, спятил? — логично отвечает она вопросом на вопрос. Однако ответ слишком ясный, чтобы на него реагировать.

Иду к Маше.

— Пойдем? — спрашиваю Машу.

— Пойдем! — кричит она мне в ухо.

Как хорошо, что хоть одна душа в доме разделяет мои романтические настроения. Валентину решено оставить дома без всякой работы и поручений. Тем более что у нее то ли мигрень, то ли просто полениться захотелось. А мы с Машей быстренько собираемся, по-охотничьи. Берем самое необходимое: два ножа, один большой и раскладной, а другой — пиратский какой-то, дикого вида, но продается свободно; спички, пару коробок (одну из них я заворачиваю в полиэтиленовый пакетик), лезвие и кусок мягкого провода (это на случай встречи со змеей, работает безотказно, если, конечно, не растеряешься), фонарик (если задержимся допоздна) и сто тысяч сукров. Все, экипировка закончена.

Валентина совершенно спокойна. Она знает, что, куда бы меня и Машу ни занесла тяга к рискованным приключениям, мы всегда выходим сухими из воды. Подумаешь, какая-то гора. Я объясняю ей и показываю пальцем наш примерный маршрут. Это тоже нужно делать, по возможности, конечно — вдруг именно в этот раз сухими выйти и не удастся.

Из нашего окна хорошо видны далекие улицы на склоне Пичинчи. Одна из них почти вертикально поднимается на четверть высоты. Фортуна! Мы возьмем такси и проскочим самый неинтересный участок горы — подножие. Но сначала — в магазин. В «Супермакси» не успеем, да и незачем. На своей же улице покупаем полкило парной свинины, три литра лимонной колы, банку маринованных бобов, сыр, хлеб и две банки пива. Все, ничего лишнего. И конечно же на моем плече висит «Пентакс», без него — ни шагу.

— Пикник на вершине, — говорю я.

— На самой-самой или вон там, на боковой? — уточняет Маша.

— Конечно на самой-самой! Стоило бы ради какой-то боковой портить такой хороший день?

Между прочим, когда вы будете в Кито, побывайте как-нибудь в районе Ла-Луз. Добраться туда проще простого — дойдите до авениды Амазонас и садитесь на любой автобус, который идет на север. И выходите на остановке, что напротив высокой серой церкви с острым шпилем. На всякий случай запомните, что по-испански (в местном варианте) «серая церковь» звучит примерно как «ла иглэсийа грисс». От остановки пройдите дальше на север метров триста, остановитесь и посмотрите налево, на вершины Пичинчи.

Там, на дальнем краю, вы увидите кое-что необычное — лицо девочки. Представьте себе веселую девчушку лет шести, с огромными глазами, рыжую и курносую. Представьте, что она играла на поляне, рвала цветы, бегала за бабочками, устала и прилегла на траву. Вот она лежит на спине и смотрит в небо, в бесконечную лазурь, смотрит и мечтает о чем-то. Представили? Именно ее лицо, лицо задумавшейся девочки, вы увидите на вершине Пичинчи. Огромные мягкие волны бархатной горы превращены прихотью природы в пронзительный детский взгляд, направленный в космос.

И теперь мы с Машей стремимся туда, к этой девочке. Прямо на ее упрямо вздернутый носик.