Viva Америка

В проходе показались стюардессы со столиками, и Козетта сразу же вытянула шею, пытаясь по запахам определить блюда. Толстяк, в чьей необъятной голубой рубашке потерялся диктофон Козетты, немедленно проснулся и довольно заелозил.

— Так, девушки, — строго начала Козетта, когда наступил наш черед выбирать ужин, — мне набор с рыбкой. Моему кавалеру из России — с мясом. Вина нет?.. Ждите отзыв! Тогда мне два двойных виски — с кучей льда доверху. А еще давайте водку — всю, что есть.

Заученные улыбки стюардесс тотчас слегка подгнили.

— Вы что, никогда настоящего русского не видели? — притворно удивилась Козетта. — Водка — ему! Им же нельзя уровень алкоголя в крови понижать!

После этого уголки улыбок стюардесс окончательно обвисли.

— Странная месть за диктофон, — наклонился я к Козетте.

— Это — твой алкогольный пряник общительности, — самодовольно улыбнулась Козетта, передавая мне семь маленьких бутылочек водки. — Так ведь у русских заведено — кнут и пряник, м-м?

— На голодный желудок — не беседую! — буркнул я, беря следом бокс с ужином.

Толстяк с тоской посмотрел на мою водку и заказал себе бутылку коньяка.

— Кози, — еще раз очаровательно представилась Козетта и изящно подняла тумблер[14] с виски.

— В России «кози» только в деревнях и на дискотеках, — философски заметил я и галантно чокнулся с ней бутылочкой водки.

Козетта возмущенно сверкнула глазами, сделала глоток виски и со злым хрустом сгрызла кубик льда. Я уважительно передернулся, без энтузиазма выпил и приступил к ужину.

— А правду говорят, что русские могут залпом выпить бутылку водки и не поморщиться? — любознательно поинтересовалась Козетта, аккуратно разделяя золотистое рыбное филе на частички.

— А правду говорят, что француженки ноги и подмышки не бреют? — язвительно спросил в ответ я, принюхиваясь к веточкам приправ на мясе.

Козетта подняла правую руку и продемонстрировала мне гладко выбритую подмышку.

— Может, тебе ее лизнуть еще? — поморщился я и отстранился от Козетты. — Я же ем всё-таки!

— Ее — лизни, а подмышку — просто оцени, — невозмутимо промычала Козетта, заедая фасоль рыбой.

— Хах! Ну ты… — И я одобрительно засмеялся, оценив ее шутку.

Козетта опустила руку и отвесила мне поклон, едва не попав своими удивительными волосами себе же в еду.

Неожиданно толстяк испуганно замер, а потом торопливо полез жирными руками себе куда-то под рубашку. Через мгновение он вынул диктофон. Диктофон, к моему удивлению, действительно был в крошках.

— Нр-р-р! Это еще что за хреновина?! — недовольно проорал толстяк, поднимаясь во весь рост. — Кто это сделал?! Чье это, а?!

— Извините, это мое, — робко произнесла Козетта и, вынув из виски кубик льда, начала чувственно водить им себе по груди через разрез майки. — Ах, сама не знаю, как так получилось…

Бешено вращавшиеся глаза толстяка мгновенно стали маслеными, когда он увидел, как после кубика льда на чистой коже Козетты остаются влажные следы и дрожащие капельки. Внезапно лед выскользнул из пальцев Козетты и упал прямо в ложбинку между ее грудей. Козетта звонко взвизгнула, вскочила, лихорадочно вытряхнула из-под майки лед и со злостью посмотрела на толстяка.

— Багет мне в зад! А ну, быстро отдал мне мой диктофон, пока я из твоих свиных боков холестерина не нацедила! — разъяренно рявкнула Козетта.

Толстяк перепуганно затрясся, словно холодец на допросе, и несмело протянул Козетте диктофон. Пассажиры обеспокоенно загалдели.

— Это всё из-за беременности! Сама не своя из-за нее! — объявил я всем, усаживая Козетту на место и обнимая ее. — Давай просто поужинаем, дорогая?

Козетта странно взглянула на меня — а затем жадно поцеловала. Ее язык проворно скользнул мне в рот и нагло попытался вытеснить мой.

— Даже и не надейся на «шахматную доску»! — вредно шепнула затем Козетта.

— А ты — на подтверждение байки из протокола! — язвительно шепнул я в ответ.

Мы недовольно отстранились друг от друга и брезгливо вытерли рты салфетками. Толстяк непонимающе присел на свое место, сломав задом брошенный веерок, и сконфуженно вернулся к еде и коньяку.

В дальнейшем ужин прошел в сосредоточенном молчании — под аккомпанемент повсеместного чавканья и придыханий после алкоголя.

Выставив на столике Козетты оставшиеся бутылочки водки, я поудобнее устроился в кресле и приготовился ко сну. Козетта недовольно фыркнула, захрустела льдом, но мешать мне не стала.

«Вот и славно», — умиротворенно подумал я.

Вскоре я уснул, однако даже во сне мне не давала покоя навязчивая мысль о том, что этим рейсом летели не только люди…

Глава 4 Турбулентность

По громкой связи объявили о скором прибытии в Нью-Йорк, и по салону прокатился шепоток облегчения.

— О-ля-ля! — с наслаждением потянулась Козетта. — Надо бы припудрить свой любопытный носик.

Большую часть полета она нагло проспала на моем плече. Лишь иногда, когда я пытался посмотреть какой-нибудь фильм, она вновь бралась за безуспешный обстрел вопросами.

— Про прищепку на нос не забудь — чтобы не совать его куда не следует! — поддел я Козетту, коварно ожидая ее ухода.