Вивальди

На листах партитуры проставлены буквы A-B-C-D, соответствующие стихам каждого времени года. Увлекшись программной музыкой, которая в те годы получила распространение, Вивальди пишет в том же духе пятый концерт op. VIII, назвав его «Буря на море», где рёв бьющихся о скалы волн и свист ветра передаются повторяющейся длинной фразой струнных и вторгающимися мощными звуками отдельных духовых инструментов.

14 декабря 1725 года в Амстердаме местная газета сообщила о выходе в свет op. VIII «Искус гармонии и инвенции» «II Cimento dell’Armonia е dell’Invenzione». Незадолго до этого скончался Этьен Роже, издавший все произведения Вивальди, написанные после 1711 года. Теперь дело, им начатое, продолжил муж второй его дочери Мишель Шарль де Жене’.

Вскоре перед доном Антонио вновь объявилась Анна Жиро, представ этакой ласковой кошечкой, старающейся загладить не очень приятное впечатление от первой их встречи у неё дома близ театра Сант’Анджело. Она пришла с просьбой возобновить прерванные уроки вокала, взяв с собой, как всегда, для поддержки сестру Паолину. Но была ли искренна девушка, выражая своим милым щебетанием сожаление чуть ли не со слезами на глазах?

— Забудем об этом! Вы на сцене такая же, как и в жизни, — сказал ей Вивальди в качестве комплимента, а возможно, и упрёка.

Но грехи милой плутовке были отпущены. Её голос очень привлекал его, и он надеялся сделать из синьорины Жиро певицу. Она обладала отменными артистическими данными, вызвавшими у него восхищение, как, например, в опере «Враг-любовник» на сцене театра Сан-Мозе’. Однако вскрылось одно затруднение, о котором Анна поспешила поделиться с доном Антонио, и, возможно, именно из-за этого она и объявилась. Ей для учёбы и работы над голосом крайне необходим был дома клавесин.

В Венеции давно вошло в привычку, что любое знатное лицо после посещения карнавала оказывало знаки внимания какой-нибудь певице или балерине, а на прощание оставляло о себе на память презент. Не был исключением и герцог Альдерамо IV Массы Каррара, который вручил синьорине Жиро 60 цехинов. Этой суммы было вполне достаточно для приобретения хорошего инструмента. У давнего знакомого владельца лавки музыкальных товаров на улице Мерчерия был выставлен на продажу поблескивающий лаком новенький клавесин с четырёхоктавной клавиатурой работы известного мастера клавишных инструментов Доменико из Пезаро. Удалось выторговать инструмент за полцены. С помощью гондольера Меми клавесин был доставлен Анне Жиро на дом.

Когда спустя несколько дней дон Антонио навестил девушку, чтобы узнать, как работается ей с новым инструментом, он застал обеих сестёр в крайнем расстройстве. Их неожиданно покинула мать, уехав в неизвестном направлении.

— Видимо, были на то причины? — рассуждал дон Антонио. — Иначе уж совсем непонятно это внезапное бегство синьоры Бартоломеи.

— Она, вероятно, обиделась, — тихо промолвила старшая сестра Паолина, — что мы без спроса пошли на праздник Венчания города с морем. Хотя что же в том дурного — повеселиться на празднике?

Вестей от их матери не приходило, и дочери не знали, куда она уехала и где обосновалась. Тогда они обратились за помощью к знакомому юристу Феличе Новелла, который помог составить «исковой» запрос. В нём, в частности, говорилось: «Умоляем нашу мать вернуться и не причинять боль своим горячо любящим дочерям. Надеемся, что она не станет прислушиваться к гнусным сплетням и поступит по закону Божьему, вняв мольбам двух своих чад».

— Мы с сестрой не хотим, — пояснила Анна маэстро, — чтобы таким странным образом она заставила нас вернуться в Мантую к отцу и братьям.

Ещё раньше Анна рассказывала Вивальди, что возвращаться в Мантую ей запретил её благодетель маркиз Массы Каррара, поручив заботу о ней монахиням одного венецианского монастыря. Но была и другая причина. Ей не хотелось снова жить там с братьями, которых она считала грубыми деспотами. Один из них вёл себя особенно нагло, захватив дом отца и лишив её последнего, что она имела. Из рассказа можно было понять, что и мать Бартоломея была женщиной со странностями и капризами. По всей видимости, она вернулась в Мантую, надеясь, что и дочери будут вынуждены за ней последовать.

В театре Сант’Анджело Вивальди ждало весьма срочное дело. Некоторые артисты из его антрепризы должны были подтвердить согласие выступить в труппе Антонио Денцио, его венецианского друга и бывшего певца, который теперь руководил в Праге оперным театром графа Франца фон Спорка и поддерживать связь с которым было для Вивальди крайне важным.

Покинув театр, он поспешил домой, чтобы переодеться. Нужно ещё поспеть в резиденцию французского посла на Каннареджо. А это у чёрта на куличках, как считал Вивальди, и потому подгонял Меми, чтобы не опоздать. Вечером на приёме будет исполнена его серенада «Слава Гименею», заказанная послом по случаю бракосочетания Людовика XV с Марией Лещинской.