Виват, Королева! (СИ)

— Я сказал нахуй пошел, ты блять, олень, к вам по-доброму стараешься, а вы, черти, на шею садитесь. Я сказал, машину останови.

— Артем… — Вера выпрямилась на сидении, закусывая губу до боли. Его напряжение можно было за километр учуять, он был взвинчен и так зол, что казалось, мог зубами оголенные провода перекусывать.

Он пропустил ее реплику мимо ушей, молча наблюдая, как машина сворачивает на обочину.

— Могу я все объяснить?…

— Ебал я в рот твои объяснения, из машины выходи, — Артем вылез на улицу, обходя автомобиль, подходя к водительской двери.

— Артем, — снова позвала Вера, приоткрыв свою дверь, но Исаев громким хлопком закрыл ее обратно, рывком отталкивая парня от машины.

— Как же вам, тупорылым живется на этом свете, понять не могу, — Исаев сплюнул на дорогу, садясь за руль, — Чтобы я тебя больше блять не видел, осел.

Шины неприятно завизжали, откидывая Веру обратно на сидении, но она тут же подскочила, оборачиваясь назад, провожая Костю взглядом, который так и остался стоять на обочине, становясь все меньше и меньше.

Всю оставшуюся дорогу ехали, молча, Вера не решалась начать какой-либо разговор — Исаеву было не до этого.

Когда он большими шагами сокращал расстояние от машины до главного входа в больницу, Вера еле успевала перебирать ногами, чтобы не отстать, но просить подождать не стала, он был злющий как черт. И уже сидя в небольшой палате, на кушетке, держа Мишку за руку, она исподтишка наблюдала за Артемом, который нахмурившись, ходил из угла в угол, как тигр в клетке.

— Не куксись, Верунчик, на мне все как на собаке заживает, да, доктор? — Зимин пьяно ухмыльнулся, потрепав молодую медсестру за халат.

— Да, дуракам везет, — огрызнулся Артем, бросив недовольный взгляд на флиртующего друга, — Правду говорят: пьяным море по колено.

— Если бы я был трезвый… Ой, — Мишка поморщился, пока девушка бинтовала ему голову, — Хорошо этот пидор меня приложил.

— Ты видел, кто это сделал? — осторожно спросила Вера, бросая взгляд на дверь, которая распахнулась, впуская в палату Ваню и Андрея.

— Ну ебаная тётя, Мих, — Сахнов хлопнул друга по плечу, опускаясь на кушетку с другой стороны, — Тёмыч когда позвонил, я думал ты все, отъехал, номер Саламата начал набирать, чтоб местечко пофактурнее выбрал.

— Перестань, — шикнула Вера, звонко хлопнув мужчину по руке, — Ты видел, кто это сделал?

— Все итак ясно как белый день, — Андрей, покачнувшись, тоже подошел к Зимину, хватая его за подбородок, а второй рукой потрепав за щеку, — Николай Иваныч не ту кликуху себе за жизнь заработал, да, Вера?

— Андрей, — почти зарычал из противоположного угла палаты Исаев.

— Он у нас не Никас, он у нас Долгорукий, — продолжил Андрей, — Эту богадельню пора прикрывать, заебал этот шапито, надо было приложить Иваныча, пока была такая возможность и дело с концом. Не смотри на меня такими глазами, Клинкова, или думаешь подождать, пока нас всех перебьют? Нам один хер, помирать, так помирать, мы этому скоту не продались и не прогнулись, а ты подумай о себе, что твоя очередь тоже может наступить.

— Заткнись, Андрей, — Артем шибанул кулаком по шкафу и развернулся к друзьям, — Я тебя просил блять не поднимать эту тему при ней…

— А тут хоть поднимай, хоть не поднимай, она имеет непосредственное отношение ко всему происходящему. Может, попросишь папочку нас не трогать, м?

— А может надо было раньше своей головой думать и не лезть в очередное дерьмо? — Клинкова подскочила с кушетки, нечаянно задев Мишку, от чего тот в очередной раз ойкнул, а потом икнул, — Я просила его, я просила Артема, я готова сделать все что угодно, лишь бы этот кошмар кончился. Скажи, что мне сделать? Скажи — Вера заревела, бросаясь к Никольскому.

— Гордеев жив, только из-за тебя, — Андрей напрягся, вставая с кушетки напротив Веры, — Исаев держит нас как щенков за шкирку из-за тебя, потому что Гордеев твой отец…

— Андрюша, — вмешался Сахнов, хватая друга за плечо. Вера сжала кулаки, стараясь скрыть волнение — стойкий запах перегара в палате не давал забыть о том, что все мужчины были по-прежнему пьяны и кто знал, что можно от них было ожидать.

— Только чтобы не расстроить тебя, Исаев никак не может решиться, чтобы пристрелить эту мразь, понимаешь, Вер?

— Да заткнись, ебаный в рот, — Артем пересек палату, закрывая девушку собой и толкая Андрея в грудь, — Хватит. Я прошу тебя заткнуться, ты делаешь только хуже, не доводи блять до греха, я тебя прошу.

- А куда еще хуже, дорогой?…

— Ты хочешь сказать это все из-за меня? — Клинкова обошла Артема, размазывая по щекам слезы.

— Из-за тебя у нас связаны руки, вот что я хочу сказать.

— Тогда и меня убей, пристрели и реши свои проблемы, если я тебе мешаю.

— Пойдем-ка, — Ваня взял Веру за руку, силком таща к двери, — Этот разговор никому не нужен, когда он протрезвеет, ему будет очень стыдно.

— Не смотри на меня так, не смотри блять, — заорал Никольский, глядя на Артема, — Давай, ударь меня, ты же так хочешь этого. Только подумай хорошенько перед этим… Мы никогда не ссорились из-за бабы… Давай блять, бей…