Виват, Королева! (СИ)

— Помогите-е-е, — заорала Клинкова, царапая мужские руки, которые ее тащили уже в приоткрытую машину, — Кто-нибудь. Помогите, прошу.

— Заткнись, пока по зубам не получила, сучка.

Ее на удивление аккуратно втолкнули в прохладный салон, захлопывая следом, дверь и машина тут же тронулась с места. Вера, тяжело дыша, поправила волосы и выпрямилась на сидении, обнаружив, что сидит не одна.

— Приветствую, Вера, — мужчина поправил расстегнутый воротник рубашки и улыбнулся.

— Останови машину.

— Сначала нам нужно поговорить. Но ты не с того начала. А как же знакомство?

— Я не хочу с тобой знакомиться, останови машину, я сказала, иначе я выпрыгну.

— Я Леонид Евгеньевич, ты меня не знаешь, но зато я хорошо знаю тебя. Итак, раз ты такая нетерпеливая, давай приступим к нашему разговору.

Вера, насколько было можно, отодвинулась к своей двери, позвоночником чувствуя ручку, и выжидательно посмотрела на нового знакомого.

— Ты знаешь, что ты очень красивая, Вера?

— Ближе к делу, — огрызнулась Клинкова, сжимая коленки вместе и стараясь натянуть короткое платье ниже.

— Красивая и к тому же довольно не глупая. Мне нравятся такие девчонки, — мужчина рассмеялся, — Хорошо, давай ближе к делу. Мне известно, что ты посвящена в ряд довольно тонких вопросов, касающихся строительства детского дома…

— Это вы насилие над детьми называете тонкими вопросами? Значит, вы такая же сволочь как…

— Как Артем Исаев? — мужчина снова улыбнулся, дружелюбно приподнимая брови.

— Причем тут он? Что вам надо? — Вера выдохнула, позволив себе чуть сгорбиться.

«Значит, насиловать не будут».

— Мне надо, чтобы ты, Вера, не лезла туда, куда тебя не просят. Всем тем, что касается этого объекта, занимаются очень серьезные люди, ты в их число не входишь, и поэтому убрать тебя ничего не стоит. Ты просто пешка, которую насильно втянули в игру, но у тебя есть возможность выйти сухой из воды — отказаться от всего того, что пришло в твою светлую голову. Спасти себя можешь только ты сама.

— Вы ведь сейчас не обо мне заботитесь?

— Нет. Ты стала очень часто путаться под ногами, мешать рабочему процессу, а от всего того, что нам мешает, мы привыкли что? — он выдержал короткую паузу, а потом улыбнулся и продолжил, — Правильно. Избавляться. Будет очень жаль, если тебя, такую красивую, и я надеюсь, понятливую девочку, вдруг найдут в водосточной канаве с переломанной шеей.

— Вы мне угрожаете?

— Я ставлю тебя в известность. Что если ты не оставишь то, чем занимаешься, будет плохо. Кажется, ты уже попадала в передрягу вместе с Артемом, но тогда, как я вижу, все закончилось благополучно. Кто знает, как будет в следующий раз, — он пожал плечами и снова улыбнулся.

Вера сморщилась, сдерживая желание дать ему в морду. Так сильно раздражало его наигранное дружелюбие и эта дурацкая улыбка, не сходящая с его лица. Словно они разговаривали об одуванчиках, а не о том, что ее могут убить.

— С чего вы вообще взяли, что я занимаюсь вопросами детского дома? Не я это начала, не мне и продолжать.

— Тот объем юридических аспектов, в которые вы посвящены, играет большую роль в рабочем процессе…

— Откуда вам известно, в какой объем работы я посвящена? — Вера прищурилась, внимательно изучая мужчину, — Откуда вы знаете, что я планирую делать дальше и планирую ли вообще? Наверняка у вас хороший информатор.

Вера выглянула в окно, отмечая, что они возвращаются на то же место, откуда ее и увезли. Там толпился народ, и стояла машина скорой помощи.

— Я предупредил тебя. Если хочешь жить — не лезь в это все. Это последний разговор, потом будет хуже.

— Передайте папочке большой привет. И Жломскому.

Вера на негнущихся ногах вылезла из машины, сжимая ремешок сумки на плече. На бордюре сидел Глеб, прижимая к опущенной между коленями голове, замороженную куриную тушку. Рядом со скорой, на асфальте лежал парень, один из тех, который приехал в машине. Вера хорошо его запомнила — небесно-голубой взгляд и белесый шрам над губой. Сейчас он лежал в луже собственной крови, широко распахнув свои красивые глаза. Тот, новенький, которого взял вместе Кости Артем тоже лежал на асфальте, рядом с фельдшером, которая пыталась остановить кровь, сжимая в руках горлышко от бутылки. Он хрипел и пускал пузыри ртом, и Вера поняла, что ему, скорее всего, задели артерию.

Клинкова присела на бордюр рядом с Глебом, опустив ладонь ему на спину.

— Я нормально, — пробубнил парень, не поднимая головы.

— Мне кажется не совсем.

Глеб вздрогнул, а потом резко подорвался с места.

— Живая… Вер. Слава Богу, — он схватил ее за руку, прижимая к себе.

Вера прикрыла глаза, стараясь отогнать от себя картинку его разбитого лица, стоявшую перед глазами.

— Все хорошо, правда. А вот вам надо в больницу…

— Я думал, что нам не больницу уже надо, а на кладбище. Артем просто бы с нас шкуры живьем снял, за то, что мы тебя проворонили. Они ничего тебе не сделали?

— Нет, — Вера высвободилась из некрепких объятий и стараясь не смотреть на парня, вытащила из сумки небольшой, светлый носовой платок, — Вот, возьми. У тебя тут… — она неопределенно ткнула пальцем ему в лицо, все также, не поднимая глаз.