Виват, Королева! (СИ)

— Шли бы вы отсюда, уважаемая… — Сахнов, подхватив соседку под локоть, чуть рванул ее на себя, вынуждая отойти от могилы, — Все-таки похороны… Уважать надо.

— Я на вас управу найду, бандюки проклятые. Поставят вас к стенке и расстреляют всех до одного, чтоб нормальные люди по земле не боялись ходить…

— Иди уже, — Артем устало отмахнулся от нее, возвращая свое внимание к Вере, которая сидя, почти на коленках, качаясь из стороны в сторону, просила у бабушки прощение.

Жалела, что так редко говорила, что любит, так редко прислушивалась к советам, так редко навещала. Кто знал, как могла сложиться бы жизни Веры, если бы не Нина Степановна.

Когда могилку полностью зарыли, Веру едва не затошнило, от запаха влажной земли. Она стояла «у ног», внимательно наблюдая, как рабочие устанавливают обычный деревянный крест с фотографией и складывают венки на свежий холм. Едва все люди разошлись — прибавился еще один. Венок.

С черной лентой на которой было написано «Любимой свекрови от зятя».

— Здравствуйте, Вера, — крепкий мужчина водрузил композицию из искусственных цветов почти к изголовью и поравнялся с Клинковой плечом. Какое-то смутное воспоминание, но она вспомнила Сашу, того самого помощника Гордеева, который тогда подстрелил несколько тетеревов, когда Вера была в него в гостях, — Николай Иванович приносит свои соболезнования.

— Почему же он сам не приехал?

— Дела, сами понимаете, — Саша пожал плечами, рассматривая кладбище, — Но он просил передать, что если будет нужна какая-то помощь…

— Не нужна, — грубо перебил Артем, обнимая Веру и оттесняя ее в противоположную сторону от мужчины.

Саша посмотрел на Исаева, потом на остальных мужчин за его спиной, выдержал небольшую паузу, прежде чем проронить единственное слово:

— Конечно.

И перекрестившись перед могилой бабушки, ушел.

— Не будем, — тихо попросила девушка, едва касаясь пальцами мужской руки, — У меня нет сил. Я очень устала.

— Поедем, я отвезу тебя домой…

— А поминальный обед? — Вера подняла на мужчину покрасневшие глаза, еле слышно шмыгая припухшим носом, — Мы должны заехать ненадолго.

— Хорошо. Только ненадолго. Тебе надо отдохнуть.

Вера послушно кивнула, позволяя поправить на себе черную косынку и спрятать глаза под темными очками.

Весь оставшийся день она напоминала марионетку. Ее передавали из рук в руки, садили и вытаскивали из машины, подавали бокал или ложку, чтобы давясь слезами, съесть хоть немного отвратительно сухой кутьи.

Домой вернулись к полуночи. Разуваясь на ходу и отбрасывая собственные туфли, Вера уперлась руками в небольшую тумбочку в коридоре, смотря на себя в зеркало. Прикрыла глаза, упираясь лбом в холодную поверхность.

— Пойдем, ляжем в кроватку, я тебе помогу раздеться.

Артем взял Веру на руки, поднимаясь с ней в спальню на второй этаж. Она беспомощно мотала головой в разные стороны и что-то бормотала, не очень внятное.

— Что же это… Не понимаю… Она… И вдруг на тебе… Обещала, обещала… и нет…

— Не болтай так головой, иначе затошнит. Ты столько выпила на голодный желудок, уму непостижимо, Вера… Не мотай головой.

— Я бабушку похоронила сегодня, Тём, представляешь? Нет, ты не представляешь, — Клинкова взбрыкнула, как только они зашли в комнату, вынуждая мужчину опустить ее на ноги, — У меня больше никого не осталось, я одна теперь, понимаешь?

— Не понимаю, потому что это не так… — Артем повалил ее на кровать, стягивая брюки, — В душ пойдешь? — девушка отрицательно покачала головой, мыча в подушку, — Давай сюда руки… Ты не одна, Вер и тебе пора давно это уяснить. У тебя есть я.

Вера снова заревела, позволяя Исаеву перевернуть ее на спину и снять водолазку.

— А если ты уйдешь? — после небольшой паузы, почему-то шепотом спросила Клинкова.

— Не уйду.

- А если ты как бабушка уйдешь?…

Исаев замолчал, тяжело вздыхая и присаживаясь на края кровати.

— Даже если это когда-нибудь произойдет, одна ты все равно не останешься.

* * *

Артем задумчиво стоял у распахнутого настежь окна и курил.

Мишка сидел на диване, закинув ногу на ногу, задумчиво крутя ручку между пальцев.

Андрей занимался своими бумагами, изредка поднимая глаза на собравшуюся компанию.

И только Ваня негромко постукивал по столу, бедром к которому привалился, нахмуренно разглядывал Клинкову, которая восседала во главе всей процессии за рабочим столом Никольского.

— Если ты говоришь, что прочитала весь договор, и ничего там не нашла, тогда я вообще не понимаю, — Мишка почесал затылок, а потом устало задрал очки на макушку.

— Ничего, — подтвердила Вера, сжимая коленки под столом, — Разницы не было, подписывать сейчас или не подписывать вообще, доля все равно перешла бы ко мне, по дарственной, но только после его смерти.

— Я не верю, что там ничего не было. Это договор, не филькина грамота, ты же должна разбираться в этом, как юрист, — Ваня хлопнул ладонями по крышке стола, а потом присел на край, — К чему такая спешка? Почему именно сейчас?