Вивея (СИ)

— Думаешь? Погоди, у меня было где-то приглашение… — Я озадаченно похлопал себя по пиджаку и карманам брюк. — Черт, нет. Забыл его в своих парадных трусах от Armani. Я такой рассеянный в последнее время. — Я наклонился ближе к парню, не дав ему шанса парировать свои слова и продолжил: — Вот, например, совсем недавно я так забылся, что не набил рожу одному рыжему придурку, который решил, что раз он знает на один грамм больше информации, чем окружающие, его долг — поделиться ей с миром. Но, знаешь, лучше поздно, чем никогда, верно? Поэтому, иди ка ты, куда шел, пока я тебе дорогу на тот свет не указал. А то, знаешь, как говорят, у рыжих души нет, значит в рай тебя не примут, дьяволу ты тоже не выгоден. Так и будешь мотаться по земле в виде призрака, мешать моей и Веи жизни… Оно нам надо? Не думаю. Так что бывай, не провоцируй.

Я не угрожал, я констатировал. Желание завязать язык этого парня морским узлом все еще было во мне. И даже не потому, что он раскрывает рот, когда не требует, а потому, что я четко понимал, куда он хочет залезть этим самым языком. Мысль о том, что он подбивает клинья к моей девушке не давала покоя, и все внутри меня начинало кипеть. И то, что я все еще демонстрировал чудеса выдержки и заглушал желание вмазать ему ораторским искусством — заслуга жизни на острове. Слишком долго мне приходилось играть паиньку, уже навык образовался.

Поэтому я, сделав глубокий вдох и радуясь тому, что все еще умею держать себя в руках, сделал несколько шагов ближе к лестнице. Я чувствовал, буквально, где-то внутри себя, что Вея скоро появится. Это было что-то физическое, эмоциональное и необъяснимое. Я знал, что скоро ее увижу.

Но меня снова дернули за руку, не дав продвинуться вперед. Я обернулся, ожидаемо упершись взглядом в рыжего. Не выдержав, я закатил глаза:

— Серьезно?! Коул, сколько раз тебе говорить, я не танцую, выбери себе симпатичную девушку, ну… — Уныло проговорил я.

— Ты не подойдешь к ней.

— Да? Иначе что? Расскажешь ее отцу, что я пришел без приглашения? Устроишь драку, в которой, кстати, проиграешь? Думаю, твой босс будет этим не доволен. Я готов этим рискнуть, а ты? — Я подвигал бровями, замечая по выражению лица парня, что попал в цель. Он явно не хотел быть в центре скандала на таком событии.

Но его растерянность прошла, уступая дорогу упертости барана:

— Ты не понял меня, Хант? Тебя не приглашали, значит тебе здесь не рады. Ви не захочет тебя видеть. И я не позволю тебе все испортить. Опять.

Ви не захочет тебя видеть.

Эта мысль, произнесенная вслух рыжим упырем, и так не давала мне покоя. Но я привычно натянул на лицо довольную ухмылку:

— А ты что, местный секьюрити? Проверяешь билетики, контролируешь очередь и все такое? Тогда скажу тебе две вещи. Первая! — Я театрально выкинул указательный палец вверх, прямо перед лицом рыжего, но чувствовал, что голос дает сбой, мне было все труднее сдерживаться. Приходилось сцеплять зубы и едва ли не рычать, плохой знак: — Не всем нужно приглашение, чтобы прийти, иногда достаточно желания и мозгов. Ну, или считай, что я прикатил сюда на своих стальных яйцах, раз не испугался грозного тебя в качестве охраны. И второе, главное, так что слушай внимательно. — Я наклонился к парню очень близко, желая вдавить своим голосом каждое слово в его мозг, раз уж я не могу сделать это на языке жестов: — Никогда больше не смей говорить, чего хочет или не хочет Вивея. Это будем решать только я и она. Тебя в нашей жизни нет, и чем раньше ты это поймешь, тем лучше будет для всех.

Рыжий побагровел так сильно, что слился и с волосами и с отвратно-красным галстуком, затянутым на бледной шее.

— Эй, тебе плохо? — Сочувственно поинтересовался я. — Если ты не прекратишь краснеть, то либо тебе стоит срочно ослабить галстук, либо мне следует быть добрым парнем и крикнуть: «Здесь есть врач?! Парню плохо!». Но я бы не рассчитывал на мою доброту…

Сказать хоть слово Коулу помешало изменение в зале. Обстановка изменилась так быстро, будто кто-то нажал выключатель: сначала повисла мгновенная тишина, затем раздался шепот, звучавший как общий фон. Это было похоже на то, как ветер играет с колосьями в поле. Потом я услышал музыку. И лишь после этих звуков, слившихся в одну странную мелодию, я увидел то, что привлекало все взгляды гостей.

На верхней ступени широкой лестницы замерла девушка.

Вивея Прей.

И вместе с ней остановилось все: разговоры, движение, время и мое чертово сердце.

Лишь слова песни продолжали литься, окружая нас:

Если я умру молодой,

Уложите меня на постель из роз,

Дайте мне утонуть в рассветной реке,

Развейте меня

Вместе со словами любовной песни.*

Люди были очарованы. Парализованы. Испуганы. Обездвижены. Заворожены. Пленены.

Чем же был вызван такой эффект? Магией красоты девушки? Ее неземной внешностью? Притягательностью? Безусловно. Но главное, что увидели присутствующие: девушка была в трауре.

Господи, сделай меня радугой,