Вивея (СИ)

Внутри меня что-то снова сжалось в напряженный узел. Я облизнула пересохшие губы и провела руками по влажному лицу. Подумать только. Одного доброго взгляда и нелепого диалога достаточно, чтобы выбить меня из колеи. Я тряхнула головой, отгоняя непрошенные, лишние мысли и образ золотисто-карих глаз из своей памяти и продолжила бег.

Трек в плейлисте сменился на тех самых парней с моей футболки, которые говорили о том, что любовь — это как снимок полароид. Она лучше смотрится на картинке, но никогда не сможет заполнить собой пустоту*. Кто бы знал, что они так близки к правде.

*Отрывок из текста песни Polaroid группы Imagine Dragons.

Глава 3. Раз — случайность, два — совпадение, три… стратегическая ловкость!

16 июня, 2018 год.

Вивея

— Да будь ты проклят, скелет в тряпках! — Я отдернула наушники от ушей и потерла лицо. Последний уровень очередной компьютерной игрушки — Пейнкиллер* — никак не желал мне поддаваться. Босс, коим в игре являлась сама смерть, или мрачный жнец, активно восстанавливал здоровье и не совершенно не хотел погибать от моего Ловца снов. И это было обидно, игрушка была старая, считайте, раритетная, и все равно мне не уступала. Я потерла чуть отяжелевшие веки, будто присыпанные песком, пытаясь понять отчего это: от компьютера или бессонницы?

Рассвет за окном уже давно сменил ночь утром. Вчера я легла довольно рано и из-за этого проснулась в 3 ночи. Ну, или из-за того, что после очередного кошмара я боялась уснуть. Опять будить криками маму не хотелось. И как она только умудрялась слышать меня на другом конце дома — загадка. Либо она выходила на рейды и дежурства у моей комнаты, либо поставила радио-няню в одном из шкафов. Ну, или это чуткое материнское сердце, о котором написано так много книг. Я склоняюсь к третьему варианту. Хотя полки все же проверю на предмет шпионской техники.

Я вытянула ноги, разминая отекшие от сидения в одной позе конечности. Затем потянула руки вверх, чувствуя, как мой позвоночник «вытрескивает» слова благодарности. Оттолкнувшись от компьютерного стола, я крутанулась на стуле, смотря в потолок.

Итак, что мы имеем на данный момент? Я сижу в лифчике и трусах, в полутемном помещении, убиваю компьютерных монстров и заодно проклинаю их словами, когда не удается достать «горячими» клавишами. Нет, я не бешеный геймер. Успокойтесь, я просто люблю видео игры. Всегда любила. Мы с Эми просто обожали играть в любые видеоигры жанра файтинг. И уж как она кричала, когда проигрывала… Ух! Да сценаристы фильма «Волк в Уолл-стрит»* не обладали и половиной ее словарного запаса по части матерных слов.

И нет, я не стала кем-то вроде японских подростков… Как их… Хикикомори*? Которые напрочь асоциальны, заперты в четырех стенах комнаты, погружены во мрак и погребены под упаковками от жирных чипсов. Единственный свет, что они видят в своей жизни — экран мониторов. Черт возьми, я даже не люблю чипсы и газировку! И я не хоронила себя в спальне, как в склепе. Но и не стремилась общаться с людьми. Они же отвечали мне взаимностью.

Впрочем, кто-то в круг моего общения все же входил, помимо родных. Например, Розита, наша кухарка. Или чрезвычайно милый помощник отца с работы — Коул. Кареглазый, со светло-рыжими волосами, он сначала раздражал меня. Вообще чужак в доме был нонсенсом. Да еще и такой общительный. Честное слово, он будто считал своим долгом появляться на нашем пороге пару раз в неделю и демонстрировать мне чудеса пикапа и последние достижения в области флирта. Какое-то время я всерьез считала, что отец ему доплачивает за это. Затем подумала, что парень просто больной. Но теперь я к нему привыкла и к его шуткам тоже. Даже, можно сказать, я стала ему другом. Хмурым, необщительным и страшным другом.

А еще у меня есть Бенджамин, который категорически запрещает называть его полным именем. «Просто Бен» — написано даже на его золотом бэйджике. Это вечносчастливый хозяин кофейни на Маунти-Стрит. Он открыл ее четыре года назад, когда переехал в наш край из Италии. С родины эспрессо он привез много знаний, опыта, рецептов и любви к кофе. А еще оптимизма. Думаю, именно это помогло ему выделиться среди остальных кофеен, многие из которых гордо именовали себя «кофейни третьей волны» и презрительно морщились, если ты просил у них «просто американо». Как говорил сам Бен, он просто готовил хороший кофе. И не добавлял в рецепт пафоса.

Я появлялась на пороге его кофейни, звеня дверными колокольчиками, три-четыре раза в неделю. Иногда брала кофе на вынос, в другой раз садилась с книгой или нетбуком за один из уютных столов в дальнем углу. Все-таки отпугивать своим видом посетителей Бена я не хотела. Но ему, казалось, было плевать на то, как я выгляжу. Иногда он останавливал меня и заставлял с ним болтать.