Виверн

“Так будет лучше, – подумал он. Если Мортис напал, то Марина будет в опасности рядом со мной. Так будет лучше”

Он все повторял эти слова, желая поверить в них. Диме вдруг стало невыносимо находиться рядом с Мариной. Она сидела в огромном кресле такая маленькая и хрупкая. Она сжалась в комочек. Диме так хотелось ее обнять… Но он увидел, как она вздрогнула, когда он хотел прикоснуться к ней.

Два телохранителя, которых вновь приставил Марк к Диме, искоса поглядывали на них.

Машина ждала у трапа самолета.

Дима открыл перед девушкой дверь и приказал водителю отвезти ее домой. Сев на заднее сиденье, Марина вскинула голову на Аскендита. Их глаза встретились.

– Прощай, – одними губами произнесла Марина. Невольно глаза наполнились влагой.

– Прощай, – через силу улыбнулся Дима.

Секунду они не сводили взгляда друг от друга, ожидая, что кто-то из них скажет еще что-нибудь. Но они молчали, и Дима захлопнул дверь машины.

Машина тронулась. Горячие слезы брызнули из глаз. Крупными каплями они срывались с подбородка на сжатые до боли ладони.

***

Опустошенная, разбита Марина повернула ключ своей конспиративной квартиры. Спотыкнувшись о раскиданные туфли, она прошла в гостиную. Свет так и остался выключенным в коридоре, ведь Марина уже привыкла к своей квартире и знала в ней каждый угол.

Завтра она свяжется с Дженкинсом, а, скорее всего, он с ней свяжется сам и она скажет, что не смогла. Дима прогнал ее.

Она ступила на порог гостиной. Голову кольнуло – Марина не сдержала вздох. С каждым шагом головная боль усиливалась. Девушка с трудом нащупала выключатель и вручную включила свет.

Вспышка ослепила. Она прищурилась. Каким-то внутренним чутьем она почувствовала чужое присутствие. Она резко развернулась, – и все упало внутри нее.

Темный силуэт сидел на диване. Лицо было скрыто под тенью капюшона.

Раскиданная по полу, креслам одежда, зацепившиеся за люстру капроновые колготки совершенно не смущали Анирама Мортиса. Он сидел словно дьявол, ангел смерти, пришедший по ее душу.

Боль пронзила подобно молнии, и подкошенная Марина рухнула на пол. Вскрик вырвался сам собой. Горло перехватило, и на полувскрике она замолчала.

Тело скрутило от дикой, всепоглощающей боли. Каждая клеточка ее тела кричала, но Марина не могла кричать – Владыка смерти контролировал ее голосовые связки. Ужом на обжигающей сковородке она извивалась и молила только о том, чтобы эта пытка закончилась.

Владыка прекратил пытку. Марина разом обмякла и шумно втянула воздух в опустевшие легкие.

Диван скрипнул. Владыка медленно встал. Он подошел к корчащейся у его ног Марине и словно залюбовался ей.

Полы пальто раскидались. Юбка задралась, оголяя резинки чулок и голые бедра.

Он присел и провел когтистым ногтем по ее нежной коже на щеке. Девушка тяжело дышала.

Ее тело было во власти его силы. Если бы он захотел, то остановил ее сердце. Марина смотрела на него широко раскрытыми испуганными глазами. Хмыкнув, он подцепил блеснувший кулон и потянул на себя. Цепочка впилась в кожу на шее.

– Я не потерплю предательства, – жесткий голос Владыки ворвался в сознание Марины резкой болью. Каждое его словно врезалось в мозг раскаленным клеймом и отпечатывалось на обратной стороне век. – Сегодня было просто предупреждение. Стоит мне только пожелать, как Дмитрий Аскендит умрет. А ты… я скорее убью тебя, чем позволю перебежать на другую сторону.

Шурша одеждой, Владыка встал и небрежно кинул к лежащей Марине маленькую черную коробку.

– Мама передала тебе подарок. Она была очень недовольна твоим поступком. Надеюсь, мне больше не придется напоминать, кому ты должна быть предана.

Сердце ударило в грудь и остановилось. Марина из последних сил притянула коробку и сняла черную шелковую лету.

Дрожь пронзила тело.

В коробочке на черной бархатной подушке лежал бледный палец. Место среза было красным и ей показалось, что из него еще сочилась кровь. Вдруг Марина почувствовала как рука, которая держала коробку, стала влажной. В ужасе и отвращении она отпрянула. Коробка упала, и палец выпал на белый ковер, который разом окрасился кровью.

Марину скрутил спазм желудка. Желчь обожгла горло.

Горькие слезы стыда брызнули из глаз. “Мамочка! Это ее мизинец! Это из-за меня. Я ослушалась приказа. Ее пытали из-за меня!”

– Пиши Аскендиту, что хочешь с ним увидеться, – громоподобно произнес Владыка. Марина вздрогнула. – Напиши, что любишь его.

Сломленная, разбитая, стоящая на коленях Марина оперлась на окровавленные руки. Свет замерцал. “Сумасшедший ублюдок, сраный тиран! Манипулятор! Убийца!” – внутри Марины все клокотало.

Владыка прищурился.

– Где она? Где мама? – прохрипела Марина.

– Там, где ты никогда ее не найдешь, если я этого не захочу. Если выполнишь задание, я отпущу ее.

Марина вскинула заплаканное лицо. Он врал. Он никогда не отпустит ни Марину, ни рычаг давления на нее в виде ее сумасшедшей матери.

Владыка как то узнал, что она хочет признаться Диме. Если она вновь попытается это сделать, то подвергнет его и свою жизнь опасности. А без нее Владыке не будет смысла сохранять жизнь маме. Он убьет ее.