Vivuszero

За едучим раствором последовали капельки чистой води, конечно не настоящий душ, но всё равно очень приятно. Я обтерся полотенцем впитывающим воду как губка и решил уходить, но тут решил осмотреть синяки на своём бедре. Если бы я опять забыл про раствор, то всё равно ничего бы не увидел, но сейчас на внутренней стороне горели две строчки, одна под ругой: 22092221190 и 38.9022110 -77.01 2130. Во второй строчке я сразу узнал обозначение координат, то вот о значении первой группы и не догадывался. Да и если честно это было не важно, какие-то воспоминания из прошлой жизни, которых не помнишь. Я же был военным, мало ли памятных координат может быть у военного.

Но всё равно к голосам и паническим мыслям, добавились думы о загадочных числах.  Я мечтал, а вдруг эти числа не послание с далёкой Земли, а что-то другое. Например координаты базы иных на Вивусе, или путь к спасению. Мне ведь так везло, может ведь и ещё повезти?

Через семь дней я уже чувствовал себя не плохо,  сидел на правах выздоравливающего  за одним из карточных столов и слушал болтовню, Дизеля, когда к нам подошел мрачный, и взволнованный Дик:

- Пошли на смертчиков посмотрим! Куб выставил  целых восемнадцать. – сказал он зло, ковыряя пальцами мозоль на руке, его постоянное «мать его» куда то исчезло.

- А что так много, уже пол года, по пять шесть забирали, а тут сразу восемнадцать? Это же скала, туда всегда мало уходит? – с возмущенно спросил Дизель.

- А это ты не по адресу это, мать его. Совсем тупой что ли? Спишь с железякой в обнимку, была бы у ховера выхлопная труба, сказал бы, как ты её используешь!  Ты вот тем это вопрос задавай! – раздраженно махнул усач куда-то в небо.

Новость быстро облетела округу, и когда бы подошли к центральной площади, там уже толпился народ. В окружающем гомоне, главной темой обсуждения было необычайно большое количество людей, которое запросил куб. Лишь некоторые из сторожил отмечали, что скоро грядет бойня. Я еще потолкался во все более густой толпе, и решил отойти к стене одного из контейнеров.

Небо как и всегда было хмуро серым,  оно нависало свинцовым куполом, над маленьким очагом жизни, грозное и бездушное. Казалось даже, что это и не небо вовсе, и стоит поднять руку, и ты опрёшься в его гладкую преграду. Ветер вторил своей знакомой подвывая среди узких проходов,  неся частицы пыли. Там где его потоки, разбитые стенами аскетичных жилищ, вновь встречались, возникали небольшие вихри, бросавшие в лицо прохожим мелкую, как мука пыль. В этот момент, и без того унылые стенки контейнеров потемнели и обветшали ещё больше, от них пахло обречённостью и покорностью. Калдрон замер, от него требовали новую жертву. Пыль Вивуса хотела клейкой, густой человеческой крови, камням нужны были белые твёрдый выбеленные кости, с которых проказник-ветер ободрал плоть. А серое небо забирало самое дорогое, что есть у человека –  его душу.

Прошло больше получаса, я уже собирался идти к своему контейнеру. Когда со стороны Ямы показались первые люди. Впереди шел здоровенный Африка, и пара азиатов из команды Чарли, они покрикивали на кого-то из толпы, стремясь освободить центр площади. Через пару минут им это удалось и в образовавшийся неровный круг ввели отобранных для Арены людей.

С момента моего визита в Яму с ними не произошло явных изменений, но выглядели они затравленными. Мне показалось, что вездесущая серость уже вползла в них и оставила неизгладимый отпечаток. Из-за гомонящей толпы не было слышно что происходит и я реши подойти поближе.

Растолкав локтями плотное кольцо зевак, мне удалось  пробраться в первые ряды. Отобранные для Арены люди сбились в кучу в центре, затравленно озираясь на скалящихся людей. Уже что-то общее, стиравшее границы индивидуальности окутало их. Потухшие  глаза  передавали муку неизвестности, им всем очень хотелось жить, а не умирать.  Их буквально выворачивало от незнания того, что и их ждет и жутких предчувствий.

Я присмотрелся к окружавшим меня членам конкурирующих банд, у некоторых в взглядах встречалось даже сочувствие, но большинство просто светились осознанием того, что это происходит не с ними. Что они умрут даже не завтра, что они будут хлебать свой инопланетный паек, а этих новеньких уже разорвут бородавочники или Деу.  Животный страх подстегивал толпу кричать скабрезные реплики, и отпускать соленые шуточки.