Виза на смерть

Часом позже на работу отправлялась и Валентина Георгиевна — в добротном сером или темно-синем костюме, со строгой прической и небольшим дамским портфелем в руках. Она сворачивала под арку и шла к метро, так как, несмотря на высокое положение Василия Демьяновича, члены семьи служебной машиной никогда не пользовались.

Сын Шрамковых, Виктор Васильевич, жил в соседнем подъезде того же дома со своей семьей и тоже работал на Смоленской, но в отличие от отца ездил на собственной светло-бежевой «Волге», стоявшей в подземном гараже в дальней части двора. Злые языки в МИДе утверждали, что своей успешной карьерой Виктор Васильевич был обязан авторитету и высокой должности Шрамкова-старшего, так как ни умом, ни способностями отца он не обладал. Старушки же в профессиональных достоинствах мидовских сотрудников не разбирались и кланялись Шрамкову-младшему с таким же почтением, как и его отцу.

Часов в одиннадцать во дворе появлялась Ольга, невестка, вывозившая на прогулку новорожденного сына в красивой заграничной коляске.

Еще у Шрамковых была дочь Женя, школьница. Старушки про нее говорили, что она шалапутная и что в семье не без урода, и когда она проносилась мимо них по двору, осуждающе качали головами.

Первый удар по благополучию семьи судьба нанесла в конце 1991 года, когда Василия Демьяновича отправили на пенсию. Весь МИД перешептывался, передавая из уст в уста подробности декабрьской коллегии, на которой новый союзный министр, получивший назначение в качестве приза за отказ признать ГКЧП, в пух и прах разнес Василия Демьяновича и еще нескольких старейших работников министерства, поддержавших путчистов. «Пропуска на стол! Освобождайте кабинеты!» — орал он, брызжа слюной, и поговаривали, будто уволенный среди прочих посол Свенцицкий, выйдя из зала заседаний, истерически расхохотался на глазах у изумленного кэгэбэшника, дежурившего на этаже.

Василий Демьянович вернулся в департамент, попрощался с подчиненными и отправился домой. Наутро, раскрыв газету, обнаружил фельетон на целую полосу, в котором скандально известный журналист Семен Хинштам обвинял ряд видных советских дипломатов, в том числе Шрамкова, в сотрудничестве с НКВД-КГБ, начиная с приснопамятных времен Андрея Вышинского.

С тех пор служебная машина больше уже не ждала его у подъезда в девятом часу утра. Выражение лица у него оставалось по-прежнему строгим, но теперь, выходя из дома, он иногда здоровался, и старушки хором отвечали, дружно кивая: «Здравствуйте, Василий Демьянович, доброе утро!»

В том же году, переживая за мужа, вышла на пенсию и Валентина Георгиевна, хотя могла бы еще работать и работать — она считалась хорошим специалистом в области трудового права — да и возраст позволял: она была на двенадцать лет моложе супруга. Но дело решили два обстоятельства: дочь Женя, которой к тому времени едва исполнилось семнадцать, несмотря на протесты родителей, бросила школу, сняла комнату и жила отдельно, а оставлять мужа одного в огромной пустой квартире Валентина Георгиевна не хотела. Кроме того, подрастал внук Сашенька, и чтобы дать возможность невестке защитить диплом, заботу о нем ей пришлось частично взять на себя.

По утрам Василий Демьянович гулял с внуком, и Валентина Георгиевна знала от Саши, что ходили они всегда по одному и тому же маршруту — через площадь Киевского вокзала и дальше по набережной, откуда хорошо просматривалась высотка на Смоленской. «Тоскует отец, — жаловалась она сыну, — ты бы зашел, поговорил».

Виктор Васильевич с семейством являлся в выходной, и они с отцом надолго закрывались в кабинете, а Валентина Георгиевна, хлопоча с Ольгой на кухне, время от времени прислушивалась к глухому голосу сына, пересказывающего последние новости с дипломатического фронта. «Что рассказывал Витя?» — робко интересовалась она после ухода детей, пугаясь молчания и мрачного вида Василия Демьяновича, но тот только хмурился и махал рукой. Видно, новости были неутешительные.

Прошло несколько лет. В 1996-м сменился очередной министр, и Валентине Георгиевне стало казаться, что муж начинает более или менее свыкаться со своим положением. Он стал лучше выглядеть, лучше есть и хорошо спать, по-прежнему много занимался с внуком, и один раз за семейным обедом она с удовольствием услышала, как он одобрительно высказался в адрес нового руководства. Тогда же, после долгого перерыва Василий Демьянович начал встречаться с бывшими коллегами по министерству, вышедшими или, точнее, уволенными на пенсию одновременно с ним.