Византия

Дверь открылась, и я увидел Лотту в одной рубашке. В следующее мгновение рубашка буквально слетела с её плеч, отброшенная в сторону, и я увидел девушку во всей красе. А посмотреть было на что! Длинные, стройные ноги, может и не от ушей, но не очень далеко от этого определения, широкие бёдра, талия хоть и не осиная, но вполне приятная, плоский, несмотря на тройные роды, животик с завитками чёрных волос под ним (с эпиляцией и интимной стрижкой дамы в Европе в эти времена, к сожалению, не знакомы), грудь размера где-то два плюс — мечта мужчин от младенцев до вполне взрослых особей…

Тело Лотты мне показалось знакомым, хотя, конечно, видеть раньше я его не мог. И тут я понял, где видел что-то похожее. Венера Милосская, только с руками! Ничего похожего на тощих моделей XXI века, впрочем, как и на рубенсовских дам. Вспомнилось вычитанное где-то слово «соразмерная». Фигурка Лотты была именно такой. Она буквально источала сексуальность, и мой стосковавшийся по женскому телу организм отреагировал мгновенно, особенно его самая важная часть. Хотя, конечно, краем где-то мелькнула мысль о Беатрис, но, в конце концов, ничто человеческое мне не чуждо, да и, как говорится, в походе даже мусульманам можно есть сало.

Впрочем, времени на раздумья прекрасная хозяйка мне не оставила, мгновенно оказавшись у кровати и набросившись на меня, как пантера на беззащитного кролика. Постараться прикинуться ветошью не удалось, да и не очень-то хотелось.

Тут вообще не до мыслей было, одни инстинкты. Основные… Довольны остались оба. Лотта, похоже, за год вдовства сильно соскучилась по мужской ласке, и буквально изнасиловала меня, не дав за ночь сомкнуть глаз, искусав плечи и руки, исцарапав спину, и выжав, словно попавший под пресс фрукт, ставший за ночь сухофруктом.

Недостаток познаний в области секса молодая женщина восполняла неподдельным энтузиазмом и бурной страстью. Ну а мне пришлось вспомнить опыт прежней жизни, включая «Кому с утра?» и кое-какие фильмы категории 18+, чтобы не разочаровать красавицу. Я даже с женой такого не проворачивал!

Не хвалясь скажу, что мне полностью удалось выполнить программу-максимум. Лотта оказалась очень любознательной и старательной ученицей, быстро раскрепостилась, и схватывала всё новое буквально на лету. И только когда ночное небо за окошком начало светлеть, намекая на приближение зари, девушка, наконец, отвалилась от меня, как пиявка, насосавшись крови, отваливается от вашей плоти и, надев подобранную рубашку удалилась, бросив на прощанье на ломаном французском: «Забудь, между нами ничего не было». После чего закрыла за собой дверь, оставив меня в полном изнеможении и некотором недоумении. Она всерьёз думает, что такую ночь можно забыть? После недолгого раздумья я решил последовать примеру незабвенной Скарлетт О'Хара и подумать об этом завтра, точнее уже сегодня, когда высплюсь. После этого меня окончательно отрубило. Но сны, надо признать, снились приятные.

Проснувшись довольно поздно, я быстро управился с завтраком, накрытым по инициативе Лотты. Девушка при этом держалась так, словно ночью между нами и правда ничего не было. Затем я отправился по лавкам. Прежде всего я хотел прикупить бумаги, так как прихваченный из Клерво запас порядком сократился. Бумага в Ульме стоила не сильно дешевле пергамента. Она в Европе сейчас привозная, причём издалека, от сарацинов, которые её делают уже века четыре, захватив в войне с Китаем мастеров-бумагоделов и вызнав их профессиональные секреты. Европейцы начнут делать бумагу только в следующем веке — довелось об этом слышать или читать в прежней жизни. Теперь, правда, после того, как я подсказал монахам в Клерво технологию производства дешёвой бумаги, дело должно пойти быстрее. Но в европейских странах она распространится ещё не скоро.

Большую часть купленной бумаги я отдал переплётчику, заказав толстые тетради, похожие на старые советские гроссбухи моего детства. Заодно прикупил чернила, которые сейчас тоже недёшевы — даже простые чёрные стоят по два су за галлон — это чуть больше 4,5 литров, а за цветные дерут в полтора-два раза дороже.

Затем зашёл в мастерскую медника и, отдав ему медь и олово, оставшиеся после изготовления в Саарбрюккене самогонного аппарата, подзорных труб и «микроскопа», заказал рупоры, а также корпуса для компасов, или компАсов, как говорят водоплавающие, о которых задумался ещё в Эсслингене, при покупке магнитного железняка. Для этого пришлось рисовать те и другие на бумаге, в разных проекциях, и подробно объяснять мастеру, чего я от него хочу. Рупоров я заказал десять штук — на нашу компанию и на подарки графу Гийому, да нашему христианнейшему королю Людовику, а также, скорее всего, кайзеру Конраду и отирающемуся в лагере крестоносцев венгерскому королю. Чуйка мне подсказывала, что эти двое, увидев у своего царственного собрата рупор, наверняка захотят заполучить такие же ништяки. Корпусов для компасов заказал десятка полтора, потратив на них почти полностью оставшийся цветмет.