Византия и крестоносцы. Падение Византии

В длинном письме, адресованном своему западному другу, королю Англии Генриху II Плантагенету, Мануил сообщает об этом поражении, стараясь, впрочем, немного смягчить ситуацию. Это письмо интересно, во-первых, детальным описанием сражения, и, во-вторых, там можно прочесть интересную информацию о роли в сражении англичан, которые с 1066 года были на византийской службе, в частности состояли в императорской гвардии.

В свое время сражение при Манцикерте в 1071 году нанесло владычеству Византии в Малой Азии смертельный удар. Но современники этого не понимали и все еще надеялись поправить дела и избавиться от сельджукской опасности. Поражение при Мириокефалоне в 1176 году разрушило эти надежды Византии. О какой-либо серьезной наступательной политике империи на Востоке после этого не могло быть и речи. Теперь она с трудом могла охранять границу и отражать сельджуков, не перестававших проникать на византийскую территорию. Сражение при Мириокефалоне, по словам историка Куглера, «решило навсегда судьбу всего Востока».

Почти одновременно с поражением при Мириокефалоне Мануил получил ответ на свое письмо к Фридриху Барбароссе (в этом письме он говорил о плачевном положении сельджукского султана – при том, что Фридрих знал правду о сокрушительном поражении Мануила, – и упрекал германского государя по поводу его сношений с иконийским султаном). Фридрих писал, что германские императоры, получившие власть от славных императоров римских, должны управлять не только Римской империей, но и «греческим королевством» (ut nоn solum Romanum imperium nostro disponatur moderamine, verum etiam regnum grecie ad nutum nostrum regi et sub nostro gubernari debeat imperio); поэтому он приглашает Мануила признать сюзеренитет западного императора и подчиниться авторитету папы; закончил свое письмо Фридрих заявлением, что в будущем будет сообразовывать свое поведение с поведением Мануила, напрасно сеющего смуту среди вассалов Западной империи.

Итак, в представлении властного Гогенштауфена Византийская империя должна подчиниться ему как западному императору. Как видно, идея о единой империи не перестала жить и в XII веке; сначала о ней вспоминает Мануил, а потом, когда обстоятельства изменились не в его пользу, о единой империи мечтает Фридрих.

Сражение при Леньяно (1176 год), закончившееся полным поражением Фридриха в Северной Италии и повлекшее за собой торжество североитальянских городов и поддерживавшего их папства, должно было, казалось, несколько поправить дела Мануила в Италии. Но в следующем году Венецианский конгресс, в котором участвовали Фридрих, папа и представители итальянских городов, примирил германского государя с папой. Другими словами, этим был положен конец той вражде, которая существовала между Германией, ломбардскими городами и папской курией и на которой Мануил строил свои дипломатические расчеты.

По словам Ф. И. Успенского, «Венецианский конгресс был таким же ударом для Византийской империи, как и поражение, нанесенное ей иконийским султаном при Мириокефалоне. Сблизив в одно и то же время враждебные Византии элементы на Западе, он был предвозвестником коалиции, завоевавшей в 1204 году Константинополь и образовавшей на Востоке латинские государства». Для Венеции конгресс 1177 года имел чрезвычайное значение; в город прибыло более десяти тысяч иностранцев – блестящее европейское общество во главе с западным императором и папой, – и все удивлялись красоте, богатству и мощи этого города.

Незадолго до смерти Мануилу удалось добиться дипломатического успеха – женить своего сына и наследника Алексея на восьмилетней дочери французского короля Людовика VII – Агнессе, получившей в Византии имя Анны. Обострение отношений, возникшее между Византией и Францией после Второго крестового похода, благодаря этому браку должно было, по-видимому, сгладиться. Евстафий Солунский (Фессалоникийский) составил хвалебную речь по поводу прибытия в Мегалополис, то есть в Константинополь, императорской невесты из Франции.

Кроме того, письмо, посланное Мануилом английскому королю Генриху II после поражения при Мириокефалоне, способствовало установлению дружественных отношений между двумя государями; есть свидетельства о появлении византийских посланников в Вестминстере в последние годы правления Мануила. Принимал их, по поручению Генриха II, дипломат Джеффри де Хей. Тот же Джеффри был в свою очередь послан в Константинополь. Генрих II, как кажется, был хорошо информирован об увлечениях Мануила, среди которых не на последнем месте была охота, – в подарок византийскому императору на корабле, отплывшем из Бремена, была отправлена свора собак.