Византийская ночь

- Остальные… Их нужно убедить. Они должны понять, наконец, что без единого вождя и без большого единого войска все новые поселения на римской земле окажутся под угрозой. Император не потерпит нас мирных: он захочет видеть нас лишь своими рабами. Так уже было с готами и другими народами. Вет нужно убедить. Об этом я вас прошу, братья, - закончил Даврит. Сел в расписное дубовое кресло.

- Да, князь! Все сделаем! - ответили сильные голоса. - Время есть, потолкуем. Все дружины пойдут с тобой!

- Спасибо, друге. Какие вести, Всегорд? Ты хотел - говори.

Невысокий крепкоплечий человек справа от князя встал. Сделал два шага вперед. Он был полноват, широколиц, с низким морщинистым лбом. Серые глаза его двигались быстро, но не избегали встречных взглядов.

- Прибыло посольство от кагана[43].

- Что от нас нужно аварам, Всегорд?

Руки полноватого мужа невольно поправили у пояса штаны под просторной зеленой рубахой. Лицо сделалось напряженным.

- Не знаю, князь! Посол Баяна желает без промедлений говорить с тобой. О чем - молчит. Приехал он только вчера под ночь. Мы приняли его со всем положенным почтением, предоставили все что могли. Теперь, не дожидаясь, он требует встречи.

- Чего так? Не много ли хочет? Может и правда срочное дело у посла? Почему зимой явился, нас не уведомив?

- Не знаю, - надул толстые губы под горбатым носом Всегорд. - Не нравятся мне авары и нынешний посол их тоже. Он надменен, непочтителен, не как гость держится, а как хозяин. Дружелюбия в нем не чую. Не успел он в дом войти, уже гнева моего просит. Говорит, коней моих лучше кормите и пришлите вина да женщин на двор. Я все сделал. Я терпеливый. Князь, ты знаешь. Все перемелю, чтобы только вражда не проросла, но…

- Договаривай, - нахмурил густые брови Даврит.

- Он не привез подарков. У моих людей всюду глаза. Все знают, все слушают. Один из проводников поведал: ничего кроме припасов для себя у посла нет. Золота - нет, серебра - нет. Даров великих не имеют, а про малые не знаю. Есть рабыни для забав. Это все.

- Странно. Так в гости не ходят. Неужто брат мой Баян решил ругаться с нами? Чего хочет? Что посоветуешь, Боз? - обратился князь к рослому беловолосому человеку.

- Принимай посла в обед. За богатым столом. Так все и узнаем.

- Ты как считаешь, Всегорд?

- Вначале выслушай. Угостить медом сумеем, одарить успеем, словом согреть - не велика наука[44]. Пускай сперва скажут, потом с нами за стол садятся. Ты покажешь им силу: дружина похвалится, готы подоспеют. Потом пировать станем. Пусть посол видит, люди у нас есть. За столом дело и закончим.

- Что думаете, друге?

- Тепло надо аваров принять, но сперва выслушать, - почесав затылок, сказал седоволосый вождь. - Ссоры нам ни к чему. Раньше поговорим, раньше проводим.

- Ели про поход знают? - спросил чернобровый юноша в серой рубахе, отчаянный в схватках не по годам.

- Успокоим. По их же наущению каждый год за Дунай ходим. Каждый год собираемся. Кто знает, когда повезет? - сощурил князь хитрые глаза. - Подготовь все к пиру Всегорд. Скажи послу: жду его с радостью. Пускай немедля идут. Поговорим. Воинов моих встретим и к столу с дорогим гостем.

2

Посол чинно вступил в зал. За ним гурьбой следовало с десяток аваров в ярких парчовых одеждах, с черными волосами и смуглыми лицами. От них несло дорогими благовониями и въевшимся в кожу запахом конского пота.

- Таяг, - тихо сказал Всегорд князю. Зашептал быстро: - Любимец кагана. Баян, говорят, подарил ему за верность десять прекрасных жен. Рассказывают: в походе на германские земли он своей рукой изрубил тысячу пленных, которым отказали в выкупе. В решающей битве той войны он принес кагану победу. Всю ночь накануне Таяг беспокоил во главе конных лучников лагерь врага. Измотал их. Там и сын его был, Туман. Ты его в деле видел.

- Ну. Дальше что было?

- Утром Баян с латной конницей опрокинул противника, а Таяг отрезал врагу пути для бегства. Многих убил, а еще больше взял. Важного человека прислал к нам каган.

Даврит потянулся в расписном кресле. Прижал подбородок груди, глядя сурово. «Таяг», - мысленно произнес он не раз слышанное имя.

Посланник кагана остановился, выпятив грудь. Голова его отвесила легкий поклон. Даврит приветливо улыбнулся. Песочное лицо Таяга ничего не выражало. Пустыми казались черные глаза. Только щеки посла круглились от надменной улыбки. Всем, покоем и жестом, Таяг говорил: могущественный повелитель прислал меня.

- Рад видеть тебя благородный и славный Таяг. Твои подвиги поражают, а имя твое навеки сохранит земля. Надеюсь, дорога через горы не утомила тебя, а пища и сон были хорошими.

Толмач гунн бегло перевел слова князя.

- Здравствуй князь, - ответил любимец кагана. - Дорога, слава вечным духам, была доброй. Белый ветер не терзал нас в пути. Мы прибыли к тебе через край антов.

- Как здоровье брата моего Баяна?

- Великий правитель всех земель под небом здоров. Здоровы его дети и жены. С важным делом он прислал меня к тебе, вождь. Пусть лишние уши удалятся.