Византийские исихастские тексты

⁽⁴¹⁾ Но засим что опять отваживаются несчастные сказать? Самоe наипротивоположное, ибо обожение, которым обожено человечество Христа, они объявляют тварным — произношу эти слова, пусть и ими сказанные, с содроганием, и я не осмелился бы даже вымолвить [это], будьте уверены, если бы не видел вреда, наносимого ими [людям] менее сведущим (τοῖς ἀκεραιοτέροις). Итак, приведем здесь их собственные слова. Они говорят: «Все узренное пророками произошло и прешло, исполнив нужное, для чего они и были взяты [на служение] у Бога, а сияние и обожение тела Господня хотя и произошло на Фаворской горе, но будет вечно для вкушения достигших цели благодаря вере и добродетели». А в другом месте сочинитель таковых [вещей], словно забыв, откуда, по его словам, [берёт] начало происхождение обожения[890], затем обосновав это (как он полагал), добавляет в конце: «Итак, если обожение воспринятого Словом от нас произошло вместе с восприятием плоти, то как [обожение] нетварно и безначально?»

⁽⁴²⁾ Однако весь этот нечестивый вздор Акиндина и ему подобных мы уже опровергли в посланиях (ἐν τοῖς ἐπισταλμένοις)[891] к мудрому предстоятелю Кизической [Церкви][892]. Но они еще говорят: «Как во всем, так и во Христе, и в святых есть сущность Бога; и, таким образом существуя в [них], во Христе создала семь духов»[893], — да, да (βαβαί)! тех [духов], которых, согласно божественному Максиму, Он имел по природе как истинный Сын Божий[894]; «а во святых она создает обоживающую благодать», — увы (ἀβάλε)! благодаря которой, по тому же [Максиму] и остальным священным отцам, и сами [святые] могли бы быть названы безначальными[895], вечными и небесными. ⁽⁴³⁾ И они даже не замечают, что противоречат сами себе, потому что сущность, о которой они говорили, как о присносущей от Бога благодати, и свете нетварном, и обожении несозданном, теперь они, изменив [свое мнение] как бы от раскаяния, называют тварной, и имеющей начало, и приведенной [к бытию] из несущего. «"Ибо если не тварен», — говорят они, — обоживающий дар и сама благодать, то как Бог превосходит ее, как написано в отеческих сочинениях?» О, безумие! Святые говорят, что Бог превосходит и любое утверждение, и отрицание[896].

Что же? [Неужели в таком случае] мы будем утверждать, что тварны и бессмертие Его, и жизнь, и бесконечность, и вечность, и невещественность, и дух, и попросту все Божии [свойства], и так поставим Его выше таковых утверждений и отрицаний? Напротив, мы скорее незаметно уничтожили, нежели превознесли бы Его, если не сказали бы, что Ему извечно присущи все богоприлично мыслимые о Нем [свойства], и так выше них поставим совершенно недомыслимую и пресущественную, а точнее, и пресущественного пребесконечно превысшую, по мудрому в божественном Максиму, сущность (τοῦ ὑπερουσίου ἀπειράκις ἀπείρως ὑπερκειμένην οὐσίαν)[897].

⁽⁴⁴⁾ Но дабы опустить мне и другое множество нелепостей [их], и злословия таковых словес по отношению к Сыну и Духу, и что, по ним, Бог будет Творцом не окачествованных сущностей, но качеств, [находящихся] в сущих [вещах], как мнили эллины, — итак, дабы опустили мы и это, если как в святых, так и во всех[898] [присутствует] Бог, то у них выйдет, что они все [вещи] называют святыми, и все [люди] будут членами [тела] Христа[899] и причастниками Божественного Духа[900], даже сами непосвященные [в христианские таинства].

⁽⁴⁵⁾ Более того, если как во всех, [так] и во святых, а как во святых, [так] и во Христе обитает божество, и при этом оно одинаково является творящим (ибо какова разница творения по отношению к творению?)[901], — если, стало быть, оно одинаково существует во всех и показывает тождественное соприкосновение (συνάφειαν)[902], то [или] все вещи равнобожественны (ὁμόθεα)[903], или и оное Владычнее смешение (φύραμα)[904], которое «от нас за нас"[905] восприял Сын Божий, не равнобожественно.

⁽⁴⁶⁾ К следующим же их [доводам наше] сочинение не решается снова приступить ничуть не менее, чем раньше (если не более), однако необходимо восторжествовать над заблуждением. «Итак, опять надо привести сами их слова: «Ведь и все пророки, и апостолы, и [бывшие] после них боговидцы видели Бога», — говорят они, — посредством чувственных образов и символов», — хотя чуть выше в том же самом сочинении они утверждали, что «все являемое созерцателям чувственно, в образе, бывает от вражеского злоухищрения и что всякое чувственное явление света в таковых так или иначе есть сатанинская прелесть». Я предоставляю слушателям исследовать, как совместить эти [утверждения]. Много[сведущий] же Акиндин для каждого из этих [доводов] думает даже из отеческих писаний привести свидетельства, до [смысла] которых не может дойти разумная [часть] его души[906], но, наполняя их звоном уши менее сведущих (τῶν ἀβελτέρων), он увлекает их к собственной погибели[907].